– Вот они где! – завопила какая-то женщина. – Все не могут друг от друга оторваться! Мы вовремя пришли.

Она громко рассмеялась, и вскоре двор заполнился хохочущими женщинами, которые окружили Лайонин.

– Она и без того скоро будет вашей, лорд Ранулф!

Только Мелита разглядела лицо Ранулфа и положила ладонь ему на руку. Но он будто ничего не заметил. Поэтому она последовала за дочерью.

Лайонин стояла неподвижно, как кукла, пока Люси и Мелита снимали с нее подвенечный наряд. Оставшись в одной камизе, она легла на широкую кровать. И не произнесла ни слова, когда они подтянули наверх тонкие полотняные простыни, подложили под голову несколько пуховых подушек и тщательно прикрыли рыжеватыми локонами грудь и плечи.

– Как она прекрасна, девочка моя! Слезы градом полились по щекам.

– О, миледи, страшно подумать, что мы оставляем ее, как ягненка, к которому вот-вот подойдет мясник!

– Молчи, Люси! – приказала Мелита. – Она и так боится. Не пугай ее еще больше!

– Ей есть чего пугаться! Недаром говорят, что он – отродье самого сатаны.

Глаза Мелиты потемнели от гнева. Гордо выпрямившись, она указала служанке на дверь. Та, громко рыдая, удалилась.

– Лайонин! Я рассказывала тебе, что происходит между мужчиной и женщиной. Это акт любви, и нет нужды его опасаться.

Лайонин подняла на мать измученные глаза:

– Знаешь, он меня ненавидит.

– Что случилось? Что ты наделала?

– Не знаю. Только он очень рассержен. Джайлз наговорил ему всякой лжи, и теперь он не может меня видеть.

– Джайлз! Так и думала, что он наделает бед! Недаром просила сэра Джона не привозить с собой сына. Я его даже не видела. – Мать вдруг повернулась к двери. – Они уже идут. Будь с ним добра и терпелива, не показывай своего нрава. Мне нужно уходить. Ты теперь должна сама решать, как тебе жить.

Она поцеловала дочь в щеку и ушла. Но ей пришлось вжаться в стену, чтобы пропустить «черных стражей», несших своего господина по лестнице. Голова его бессильно болталась.

– Вот теперь мы узнаем, какому человеку служим! Если через девять месяцев у них не появится ребенок, мы пойдем на службу к Роберту де Веру, у которого целых шесть сыновей!

– Лев на щите, и львица в постели! Чего еще желать мужчине?

Стражи с грохотом ввалились в комнату, но тут же потрясение замерли, ибо вид леди Лайонин, сидевшей в постели – мягкие полушария, едва прикрытые простыней, золотисто-рыжее сияние волос, – заставил каждого увериться, что на свете нет женщины, которая могла бы сравниться с ней красотой. Пьяный Ранулф удивился столь странной тишине, но, взглянув на жену, забыл обо всем.

Раздев господина догола, они подняли его и уложили в постель рядом с Лайонин. Корбет задул свечи, оставив гореть только одну, в изножье кровати. Сэнневилл, один из «черных стражей», остановил приятеля, который собирался погасить последнюю свечу, и взглядом указал на новобрачных:

– Интересно, будь ты на его месте, хотел бы оказаться в темноте, когда откинешь эту тонкую простыню?

Воцарилось молчание. Сообразив, в чем дело, рыцари с хохотом покинули комнату.

– Ранулф, – робко начала она, когда они остались одни. Он резко дернулся.

– Ну как? Смирилась с богатым мужем? Будешь терпеть мои ласки, мечтая о другом? Или уже успела как следует узнать его?

– Джайлз никогда ничего для меня не значил.

– А вот парень, похоже, иного мнения. Не мог же он все придумать!

– Значит, мог! В детстве мы играли вместе и часто беседовали о будущем, но я всегда твердила, что не знаю, кто будет моим мужем. Он, по-видимому, считает иначе.