Изменить размер шрифта - +
Я не привыкла бездельничать.

– Может, Уильям принесет тебе мешок с золотом, – холодно бросил он. – Займись подсчетами, ведь как-никак ты заслужила такое удовольствие.

Он многозначительно взглянул на постель, где они делили короткие моменты счастья.

Лайонин растерялась, чувствуя себя грязной и ничтожной, и в негодовании выбежала из комнаты. В коридоре она наткнулась на массивную фигуру Люси и, чтобы избежать объяснений, открыла маленькую дверь, ведущую на башню в глубине дома. Здесь царила непроглядная тьма, и она ощупью стала подниматься по холодным ступенькам. Но в комнате наверху горел яркий свет, на миг ослепивший ее. Лайонин коснулась щеки и обнаружила, что она мокрая от слез.

– Дитя мое, – произнес мужской голос, – подойди и сядь. Кругленький монах в рясе и с тонзурой отечески обнял ее за плечи и подвел к грубо сколоченному деревянному стулу, стоящему у жаровни с углями.

– Садись и выпей это, – велел он, вручив ей кувшин с темным вином. – Я брат Джонатан. А ты – прелестная леди Лайонин, жена лорда Ранулфа?

Слезы хлынули с новой силой.

– Да что же это делается? Еще и месяца не женаты, и вдруг такая ссора?

Лайонин глотнула вина, давясь, но пытаясь согреться. Брат Джонатан погладил ее по руке.

– Расскажи мне. Я умею слушать.

– Не могу, – прошептала она. Немного помолчав, он тихо сказал:

– Я слышал, что вы поженились по любви с первого взгляда.

Лайонин мучительно старалась припомнить те первые два дня, проведенные с Ранулфом.

– Да, – прошептала она, глядя в огонь и думая о тех временах, когда он учил ее стрелять из лука.

– Но с тех пор что-то случилось? Что-то, омрачившее вашу любовь?

– Да.

Брат Джонатан улыбнулся, гадая, какой пустяк мог вызвать охлаждение между влюбленными. Скорее всего ревность Ранулфа. Еще когда первая жена была жива, он не мог вынести, когда кто-то дотрагивался до всего, что принадлежав ему, будь то конь, дом, люди и в особенности его женщина.

– Я знаю лорда Ранулфа с детства, и у него есть причины быть… несколько нетерпимым. Скажи, ты по-прежнему его любишь? Невозможно, чтобы истинная любовь умерла так скоро.

Лайонин сморгнула слезы, застлавшие глаза.

– Я… не знаю. Он так изменился. Когда я встретила его, он улыбался и смеялся вместе со мной, но теперь только хмурится и злится, и временами это меня пугает. Я пыталась объясниться с ним насчет Джайлза, но он слушать не желает.

Вот как! Значит, тут замешан еще один мужчина, вероятно, посмевший взглянуть на жену Ранулфа. Монах терпеливо улыбнулся:

– Лорд Ранулф – человек не жестокий, но иногда не в силах понять простых вещей. Под суровой маской скрывается мягкая и добрая душа. Ты ведь сама это заметила?

– Да, – робко улыбнулась Лайонин, и воспоминания о другом Ранулфе стали более ясными, затмевая боль их неудавшейся брачной ночи.

– Вот и хорошо, – улыбнулся монах. – Значит, все зависит от тебя.

– От меня? Но что я могу изменить? Мне никак не удается угодить ему.

Джонатан удивленно вскинул брови. От любящих посплетничать слуг он слышал совсем другое.

– Ты должна доказать, что любишь его. Делать все, чтобы он понял, что небезразличен тебе.

– Вы правы, – прошептала Лайонин.

Она поставила пустую кружку и выпрямилась.

– Я докажу ему, что не такая, какой он меня считает. Как-нибудь найду способ. Благодарю вас, брат Джонатан.

Она тихо направилась к выходу, а монах наполнил чашу и уселся на стул. Ах, эти молодые, до чего же у них мало забот! Интересно все же, что так расстроило леди Лайонин? Вероятно, ссора из-за нового платья, а может, и что-то не столь серьезное.

Быстрый переход