|
– Ну и как оно? – В смысле? – Пойдем ко мне, – предложил я. – Поговорить надо. – Мне… – Две минуты… Буквально затолкнув девушку к себе в комнатушку, я забрал у нее горячую кастрюль-ку и поставил на откидной столик. Вера скептически огляделась по сторонам и, расправив одеяло, присела на кровать. – Остальные где? – Все здесь, – насупившись, посмотрела на меня девушка. – Тебя одного не хватало. – Парни с Гарнизона тоже? – Этих не видела. – Напалм как? – Присмотревшись к Вере, я приметил покрасневшие глаза и синяки под глазами. Чего-то она не ахти выглядит. Нервы? Может быть. И как-то даже непривычно ее не в обычном камуфляже, а в шерстяной юбке и кофточке видеть. – До сих пор без сознания. – Пятый день? – неприятно удивился я. – Его хоть лечат? – Да ходит тут один, весь из себя важный… – Вера вытерла уголок глаза платочком и встала с кровати. – Ну мне пора, припарки остынут. – Обожди, – толкнул я ее обратно. – Взяли вас как? – Не помню. Шарахнуло что-то шоковое рядом, а очнулась уже здесь. – Отношение какое? – Не жалуюсь, – протиснулась мимо меня к двери девушка. – Знаешь, зачем нас здесь держат? – Откуда? Первый день из одиночки выпустили, – обвел рукой я свое тесноватое жи-лище. – Пойду… – Успеешь. – Я придержал Веру за руку. – Ты чего такая растрепанная? – А есть повод для радости? – схватила кастрюльку девушка. – И что, даже Коля не утешил? – Все мужики козлы, – распахнула дверь девушка. – Только и горазды языком чесать. Хмыкнув, я прикрыл за ней дверь и уселся на кровать. Выходит, разругались голубки. Ну да такое бывает, когда люди в замкнутом помещении оказываются. Отойдут еще, дело молодое. А вот что Напалм до сих пор в отключке – это новость, мягко говоря, не из приятных. Еще и у Веры ничего существенного выяснить не удалось. Даже непонятно, кто их вырубил – СВБ или подельники Селина. Почесав затылок, я решил не терять времени и навестить Николая и Напалма. Может, Ветрицкий чего интересного расскажет, да и пироманта проведать стоит. А у себя в конуре еще успею насидеться, надо пользоваться случаем, пока снова не заперли. Как оказалось, с Ветрицким нас заселили дверь в дверь. И комната ему выделенная ку-да больше моей маломерки оказалась. Метров девять квадратных, не меньше. Кровать нор-мальная, стол письменный. Еще и раковина с рукомойником. И с чего это ему такая честь, хотелось бы знать? Сам постоялец этих роскошных апартаментов валялся на заправленной кровати и раз-глядывал закинутую на дужку ногу. Заслышав шум двери, он тут же соскочил на пол и, припав на левую ногу, раздраженно прошипел сквозь стиснутые зубы проклятие. – Ну и рожа у тебя, Шарапов, – только и развел я руками, разглядывая расплывшийся у того на пол-лица фингал. Вроде столько времени прошло, а только-только всеми оттенками фиолетового и желтого налился. – Иди в баню, – ничуть не удивился моему появлению Ветрицкий и развернулся к ви-севшему сбоку от рукомойника зеркалу. – Я, по крайней мере, бреюсь каждый день. – Рад за тебя, – потер я заросший длинной колючей щетиной подбородок. – Если чело-век за личной гигиеной следит, это просто здорово. Вот только и на личном же фронте си-туацию под контролем держать надо. – Ты про Веру, что ли? – устало вздохнул зябко кутавшийся в свитер парень. – Сами уж как-нибудь разберемся. – Разберитесь, – решив, что нет смысла продолжать не заладившийся с самого начала разговор, развернулся к двери я. |
