|
– Слышь, Лед, – позвал меня ссутулившийся Николай. – Нас выпустят отсюда или сра-зу в расход пустят? – Выпустят. На днях. – Я вышел в коридор, решив не рассказывать, что после обрете-ния долгожданной свободы наши шансы на долгую и счастливую жизнь нисколько не повысятся. Если не наоборот. Комнату Напалма отыскать тоже особого труда не составило. По правде говоря, мо-жет, и пришлось бы побегать по коридору от одной двери к другой, но как раз в этот момент мимо прошел весьма представительный дядечка в длинном кожаном плаще, от которого так и несло едким ароматом лекарственных настоек. Решив, что никем иным, кроме как лекарем, этот гладко выбритый тип с явно нерус-ской физиономией оказаться не может, я направился вслед за ним и не ошибся. – Вы к кому? – скривил недовольную рожу дядечка, набросивший плащ на прибитую к стене вешалку. Обращался он, понятно дело, ко мне – если не считать лежавшего на кровати Напалма, больше никого в комнате не было. – Да так, оглядеться зашел, – хмыкнул я. Интересно, надо мной издеваются, что ли? У Напалма комната ничуть не меньше, чем у Ветрицкого. И не думаю, что Веру в этом отно-шении обидели. А мне-то за что тогда? – Я собираюсь проводить осмотр пациента. – Лекарь накинул поверх обычного костю-ма вытащенный из раскрытого дипломата белый халат и подошел к столу, на котором стояла уже знакомая мне никелированная кастрюля. – Так что не будете ли вы столь любезны оставить нас наедине? – Обязательно оставлю, – улыбнулся я и не менее вежливо продолжил: – Но, быть мо-жет, вы будете столь любезны и для начала объясните, отчего мой подчиненный находится без сознания пятые сутки подряд? – О! – сразу же подобрел лекарь и, отложив на стол одноразовые перчатки, шагнул мне навстречу. – Вацлав. – Лед, – пожал я протянутую руку. Точно ведь – не русский. Поляк? Или чех? Акцент едва заметен, но присутствует. Блин, а эскулап-то не из хилых! И лапа будь здоров, и сам ничуть не хлипче меня будет. Жилистый, зараза. А лицо, как говорят в таких случаях – во-левое. Жесткий товарищ, сразу видно, хоть лопухом и прикидывается. – Так что у нас с па-циентом? – Да ничего хорошего, – не стал приукрашивать ситуацию лекарь. Выглядел Напалм, надо сказать, не ахти. Лицо бледное и осунувшееся, все в поту. Кожа чуть ли не насквозь просвечивает. Выглядывавшая из-под одеяла кисть вообще больше птичью лапу напомина-ет. Каждую косточку пересчитать можно. – Очень сложный случай, очень. – Никто и не сомневается, – присел у кровати я. – Но за пять дней и мертвого на ноги поднять можно. Если денег на то же «Небесное исцеление» нет, так я поспособствую. – Не все так просто. – Лекарь ловко натянул одноразовые перчатки. – Думаю, вы знае-те, что ваш подчиненный уник? – Угу. Пиромант. – Но вряд ли вы знаете, кем являются уники по своей природе – Вацлав откинул одея-ло с раненого пироманта. – Так вот, уники – это те же изменённые. Только у них организм сумел справиться с мутациями, а у уродов они зашли слишком далеко. Вроде все просто здорово: и внешне никаких изменений не наблюдается, и способности кое-какие появляют-ся. Правда, есть один момент – их организм теперь все внешнее магическое воздействие на нет сводит. Вот и приходится по старинке лечить. – Ситуация, – задумался я. – А по старинке оно не очень выходит? – Время упустили, теперь никакой гарантии нет, – честно сознался Вацлав. – А если эти самые защитные функции организма на время отключить? – почесал я подбородок. – И всю оставшуюся жизнь в гетто провести? Так там и раньше не очень было, а уж теперь… – Лекарь замолчал, будто решив, что сболтнул лишнее, но, как оказалось, он про-сто задумался над моими словами. |
