Спектакль был распутнице по душе, к тому же ей обещали щедрую плату.

Вечером Джон много ел и изрядно выпил. Справа от него сидела баронесса, слева — барон, все время наполнявший королю кубок. Джон жадно поглядывал на свою соседку, предвкушая забаву. На хозяина король поглядывал с нескрываемым удовольствием.

Поздно ночью Маргарет шепнула королю, что будет ждать его в опочивальне, и удалилась. Джон сонно кивнул и с улыбкой взглянул на Юстаса:

— Завтра поделимся с вами впечатлениями, дружище, — сказал он. — Уверен, что миледи понравится мне не меньше, чем вам.

Барон лично проводил короля к дверям опочивальни. В комнате было темно, в узкую щель окна едва проникал лунный свет. Разглядеть лицо женщины, лежавшей в постели, Джон не мог, но ему и в голову не пришло усомниться. К тому же он узнал прическу баронессы.

Захлопнув дверь, король ринулся к ложу. Будь он немного трезвее, его удивило бы, что чопорная баронесса столь охотно принимает его ласки.

Джон был очень доволен собой. Он преподал хороший урок баронам — пусть знают свое место.

На рассвете Маргарет покинула замок, а ночная подружка короля потихоньку выскользнула за дверь, почитая свою работу исполненной. Ей хорошо заплатили, а главное, она могла теперь хвастаться перед товарками, что спала с самим королем.

Джон проснулся поздно, вспомнил события ночи и громко расхохотался.

Теперь задерживаться в замке было ни к чему. Можно двигаться дальше.

Король уехал в отличном настроении.

ПРОРОЧЕСТВО

Дела Джона шли все хуже и хуже. Бароны уже в открытую негодовали, возмущаясь королем, который бесчестит их жен и дочерей, выдумывает все новые и новые штрафы и повинности.

С особой ненавистью к королю относились члены могущественного рода де Браозов. Они не могли простить королю того, как он обошелся с Матильдой и ее сыном. Уморить голодом пожилую женщину — чудовищное преступление. Вся ее вина заключалась в том, что она отказалась выдать королю в заложники своих внуков. И правильно поступила, в особенности, если вспомнить, как король обошелся со своим племянником. История с Артуром всплывала вновь и вновь. Филипп Французский не уставал требовать, чтобы Джон предъявил миру молодого герцога, хотя все понимали, что это невозможно. Многократные запросы французского короля преследовали одну-единственную цель — дискредитировать Джона.

Мутил воду и Юстас де Веши, умножая число своих единомышленников. Обвинения в адрес короля множились с каждым днем. Приближалась буря.

Однако был человек, который болел за короля сердцем и хотел спасти монархию. Старый рыцарь Вильям Маршал попросил у Джона аудиенции.

Джон, чувствовавший, что кольцо вокруг него сжимается, встретил Вильяма с подчеркнутой сердечностью.

— Милорд, — начал рыцарь, — я буду говорить с вами напрямую, и вам, возможно, мои слова не понравятся. Но все же позвольте мне высказаться, ибо я вижу, что над вашей головой и над всей страной сгущаются тучи.

— Говорите все, что сочтете нужным, — ободрил его Джон.

— Знайте же, что я считаю ваше поведение неразумным. Бароны недовольны.

— Чтоб их чума разразила! — сорвалось у Джона.

— Если их поразит чума, милорд, то болезнь перекинется на всю страну. Бароны уже сейчас заразили ваших подданных мировым поветрием бунта.

— Да кто они такие? — возмутился Джон. — Король я или не король?

— До поры до времени, — без обиняков заявил Маршал. — Если дела будут продолжаться так и дальше, вы потеряете корону.

— Вы слишком дерзки, Маршал! Я не позволю, чтобы со мной так разговаривали!

— А я предупредил, что мои слова вам не понравятся.