— Как, должно быть, чудесно испытывать такое счастье, — вздохнула Беренгария. — Король в вас души не чает, это сразу видно. И потом, вы еще такая юная. Говорят, вам не исполнилось и четырнадцати лет.

— Это правда, — подтвердила Изабелла. — Но, полагаю, я гораздо взрослее своих лет.

— Еще бы — ведь вы уже супруга короля. Я вышла замуж, когда была намного старше.

Изабелла попыталась себе представить, какой она станет в возрасте Беренгарии.

Восхищение вдовствующей королевы ей льстило. Однако смотреть на Беренгарию было грустно — слишком уж она была несчастна, слишком погружена в прошлое. Она то и дело упоминала в разговоре покойную Джоанну, сестру Джона, которая умерла родами. Очевидно, Джоанна и Беренгария были близкими подругами.

Изабелла подумала, что со стороны Беренгарии не очень-то тактично вспоминать женщину, умершую от родов, в разговоре с молоденькой девушкой, которой, возможно, в скором времени тоже предстоит стать матерью. Правда, Джон считал, что рожать детей Изабелле еще рано — это может испортить фигуру.

Вдовствующая королева рассказала Джону, в каких стесненных обстоятельствах она находится. Поселилась она в Ле-Мане, входившем в ее приданое, однако Беренгария владела и угодьями в Англии. Не мог бы Джон выделить ей земли во Франции взамен английских?

Король был само добродушие. Он всегда не скупился на обещания, отлично зная, что потом их не выполнит.

— Дражайшая сестрица, — сказал он, — можете не сомневаться, что я ничего для вас не пожалею. Давайте-ка посмотрим, как нам решить нашу маленькую проблему. Я отдам вам город Байе и два замка в Анжу. Думаю, это будет справедливо. Ричард наверняка одобрил бы такое решение, — благочестиво добавил он.

Беренгария так расчувствовалась, что даже всплакнула:

— Жаль, что он вас не слышит. Кто бы мог подумать, что вы поступите со мной столь благородным образом.

— Я знаю, что злые языки говорят про меня всякое, — ответил Джон. — Конечно, в юности я немало покуролесил, но с этого начинает всякий уважающий себя мужчина. Когда возлагаешь на себя бремя государственных обязанностей, характер меняется. И знаете что, я буду выплачивать вам тысячу марок в год.

Беренгария поцеловала Джону руку и воскликнула, что небеса вознаградят его за щедрость.

— Если бы не вы, — всхлипывала она, — я была бы все равно что нищей. Мне оставалось бы лишь уповать на милостыню от родственников. Я уже готова была отправиться к моей сестре Бланш, но, хоть я ее и люблю, тяжело жить приживалкой.

— Можете не беспокоиться, я о вас позабочусь, — уверил ее Джон.

Перед отъездом Беренгария распрощалась с Джоном и юной королевой, чуть не плача от благодарности.

— Бедняжка, что с ней будет, — вздохнула Изабелла, провожая вдовствующую королеву взглядом.

— Ничего особенного, — пожал плечами Джон. — Отправится жить к своей сестрице Бланш Шампанской.

Разумеется, он не собирался выполнять данное обещание. С какой стати? Пусть о Беренгарии заботится ее семья.

— Ричард не был ей настоящим мужем, — сказала Изабелла. — Представляю, как она страдала.

Джон схватил жену за плечи, спросил:

— А что бы ты сделала, моя страстная женушка, если бы твой муж был такой, как Ричард?

— Завела бы любовников, — не задумываясь, ответила Изабелла.

Джон расхохотался, но эти слова запомнил.

Настал день, когда Лузиньяны и Джон в качестве герцога Аквитанского должны были предстать перед судом французского короля. Как и предполагал Филипп, Джон не удосужился почтить процесс своим присутствием.