— Кто смеет говорить такое? Я вырежу ему язык!

— Об этом все перешептываются. Слишком много придется резать языков. Вы что, хотите, чтобы вам прислуживали безъязыкие слуги? Лучше всего положить конец этим сплетням, освободив его.

— Кого? Юга де Лузиньяна?

— А почему бы и нет? Тем самым вы выкажете ему свое презрение.

Король призадумался.

— Мелкий барончик, он не посмеет мне противостоять. Вряд ли ему понравилась поездка в грязной телеге. Уверяю тебя, Изабелла, это было ему мучительней, чем сотня плетей.

— Не сомневаюсь. Если вы освободите его, он будет унижен еще больше. Он подумает: «Джон презирает меня, иначе он ни за что бы меня не выпустил».

— Это женская логика, — рассмеялся Джон. — Это правильная логика. Чего это ты вдруг так интересуешься его судьбой? — подозрительно осведомился король.

— Вовсе я ею не интересуюсь. Просто мне не нравится, что люди думают, будто вы его боитесь, — зевнула Изабелла. — И вообще, мне надоело разговаривать об этом человеке.

Она поцеловала Джона, но тот думал о Лузиньяне.

Может быть, и в самом деле выпустить его? Все скажут, что король не держит на Юга зла. А с какой стати Джону на него злиться? Пускай Юг злится, он кругом проиграл. Не отослать ли его обратно в Лузиньян? Тем самым Джон покажет, что не придает этому жалкому дворянчику никакого значения.

Вильям Маршал попросил аудиенции у короля. Джон встретил старого рыцаря весьма любезно, помня, что именно Маршалу обязан короной.

— Правда ли, милорд, что вы отправили послание Лузиньянам?

— Да, правда.

Маршал недоверчиво приподнял брови, а король поспешно пояснил:

— На юге неспокойно, у меня там слишком много врагов. Мне нужно обзавестись в тех краях союзниками. Если Лузиньяны перестанут враждовать со мной, вся ситуация изменится.

— Но они ваши злейшие враги, милорд.

— Даже врагов можно сделать друзьями. Вы сами это знаете.

— Кому нужны такие друзья?

— Но Лузиньяны когда-то были союзниками английской короны. Мой брат их высоко ценил.

— Ваша женитьба, милорд, навсегда испортила отношения с Лузиньянами.

— Не думаю. И именно поэтому я решил освободить Юга Коричневого и его людей. Взамен я потребую от них некоторых обязательств. Они должны защищать мои южные границы. В залог я возьму несколько замков и земельные угодья. Пусть Лузиньяны управляют от моего имени графством Ла-Марш. Это значительно укрепит мои позиции.

— Милорд, одумайтесь!

— Решение уже принято.

— Но вы доверяете Лузиньянам важнейший стратегический пункт!

— Я знаю это.

— Неужто вы верите, что они станут служить вам?

— Я возьму с них присягу на верность. Пусть знают, что я Лузиньянов не боюсь. Презренный Юг Коричневый мне не страшен.

— Из этого ничего не выйдет!

— Вы слишком упрямы, Маршал.

— Как бы вам не пожалеть о своем решении, милорд.

— Погодите, вы еще убедитесь, что я прав.

— Хотелось бы верить. Это меня порадовало бы.

— Ничего, все будет хорошо.

— Так ваше решение остается в силе, милорд?

— Да.

Вильям Маршал удалился, опечаленный и встревоженный. Неужели король повредился в рассудке? Его губит сластолюбие, подтачивает физические и духовные силы. Так говорят люди, и, похоже, они правы.

Разумеется, опасения Вильяма Маршала оправдались. Получив свободу и вернувшись в свои владения, Юг де Лузиньян тут же отказался от данной присяги.