— Боюсь, в этой темноте мы можем только молиться.

— Действуйте.

В конце концов, привела же его «Глория», обращенная к Всевышнему, к встрече с «Глорией» реальной, Авось и тут повезет. Конечно, близ острова Мартиника куда больше шанс встретить французский, а не испанский корабль. Но! Во-первых, французы тоже католики. Правда, не все. Во-вторых, де Синье мог солгать насчет острова, и тогда они с таким же успехом могли дрейфовать где-нибудь около Мейна. Вряд ли французский бриг был без разговоров отправлен на дно французским же кораблем. Ну и, в-третьих, как правильно заметил еще дон Хуан де Ангостура, согласно папской булле здесь все берега — испанские. Стало быть, и шанс встретить соотечественников всегда остается. Пусть небольшой, но с помощью Господа и не такие чудеса творились.

Пункт второй Эспада сразу же проверил.

— Эй, ты! — обратился он к матросу. — Где мы находимся?

— Точно не скажу, мсье. Где-то южнее Мартиники.

— Насколько южнее?

— К утру были бы, мсье.

Стало быть, второй пункт отпадал. Оставалось уповать на третий. Враждебный французам корабль мог быть либо английским, либо испанским. Безродные пираты предпочли бы захватить корабль и ограбить его, а не разносить на мелкие кусочки. Получается, шанс — как при игре в кости. Наши — чет, не наши — нечет. Не так уж и плохо. Тем более, в кости дону Себастьяну обычно везло.

За время их краткого диалога падре Доминик аккуратно переместился из сидячего положения в коленопреклоненное. С учетом веса матроса решетка просела еще. Стоящему на коленях монаху воды было почти по пояс.

— Господи, помилуй, — тихо воззвал падре.

Эспада и матрос шепотом повторили. Из темноты опять донесся отчаянный вопль. Еще кому-то не повезло. Живые перекрикивались между собой. Судя по голосам, команда «Ля Шуэт» была на грани паники. На суше давно бы обратились в бегство, а здесь даже удирать некуда.

Эспада напряженно вслушивался в эту перекличку, одновременно надеясь услышать голос Дианы и боясь услышать ее крик. Однажды, еще в Кадисе, он видел рыбака, не поделившего рыбу с акулой. Та уже нацелилась на добычу, а рыбак увел ее из-под самого носа. Акула не смирилась. Вынырнув из воды, она схватила неосторожного рыболова, стащила его в воду и там прямо основательно потрепала. До берега довезли уже труп, причем труп очень неприглядный даже с точки зрения ветерана военной кампании. Такого дон Себастьян и врагу бы не пожелал. Разве что капитану де Синье.

Когда вопль смолк, матрос испуганно прошептал:

— Говорят, у акул души пиратов, которые утонули без покаяния.

— Тогда тебе нечего беспокоиться, — хмыкнул Эспада. — Свои ведь.

Судя по выражению лица, матросу было не до шуток. Хотя, если он прав, тревожиться в первую очередь должны были испанцы. Именно они были целью номер один для всех местных охотников за удачей.

Едва падре начал молитву, матрос тихонько подхватил. Впереди, совсем рядом с решеткой, из воды вдруг появился высокий треугольный плавник. Эспада сразу полоснул по нему «бискайцем». Плавник оказался на удивление твердым. Острое лезвие только оцарапало его. Тем не менее плавник беззвучно скрылся под водой и больше не показывался. Только под решеткой проплыло нечто большое и темное. На общем темном фоне Эспада не разобрал, что или кто это было. Он вообще скорее почувствовал, чем увидел глазами это движение. Падре, отрешившись от происходящего, продолжал истово творить молитву. Не успел он произнести финальное Amen, как француз коротко вскрикнул. Эспада резко повернул голову и успел только увидеть, как мелькнули над водой вскинутые вверх руки.