– Что ж, говори, – сказал Дрейк. Он был готов выслушать ее, если ей от этого станет легче, но, по правде говоря, его воспоминания о том времени были смутными. Все эти годы ей носил в себе обиду на Рейвен, даже не понимая, что прошлое уже давно не властно над ним. Если бы Дария не умерла так скоропостижно, он бы вообще не вспоминал о тех днях.

Рейвен бросила на него взгляд, красноречиво говоривший о том, что ей очень важно оправдаться в глазах Дрейка. Она глубоко вздохнула и начала свой рассказ.

– Я очень любила сестру. Добрая и милая по натуре, иногда она бывала легкомысленной, склонной к фантазиям. Она на придумывала себе, что влюблена в тебя, но никогда не убежала бы с тобой. Она хотела выйти замуж за Уолдо, чтобы стать графиней.

– Ты хочешь сказать, что Дария не любила меня? – резко спросил Дрейк.

– Нет, я лишь говорю тебе правду. Дарии не нравилось то, как пренебрежительно относится к ней Уолдо, и она хотела заставить его ревновать, чтобы он стал более внимательным. Она была молода, Дрейк, и не надо винить ее. Ты ей нравился, но она очень серьезно относилась к своей помолвке.

– Откуда твой отец узнал о наших планах бежать, если ты не говорила ему?

– Дария сказала мне об этом по секрету, но я не рассказала отцу. Она уверяла меня, что знает, что делает, говорила, что мечтает о том, чтобы стать графиней. В ее планы не входил брак с человеком, не имевшим ни денег, ни земель. Она воспользовалась твоей любовью, Дрейк. Уже позже я узнала, что она рассказала о побеге служанке, прекрасно зная, что та сразу побежит к нашему отцу. Я не предавала тебя, Дрейк, хотя и знала, что ты собираешься совершить глупость.

Размышляя над словами Рейвен, Дрейк понял, что она говорит правду. Непостоянство Дарии задевало его, но уже не причиняло боли. Он был молод, и Дария была его первой любовью. Он широко замахнулся и больно разочаровался, но жизнь продолжалась, и он в ней преуспел. Он только одного не мог забыть – преждевременной смерти Дарии.

– Ты думаешь, Уолдо причастен к смерти Дарии?

– Я уверена в этом! – горячо воскликнула Рейвен. – Она была крепкой и здоровой, когда покинула Черк, став женой Уолдо. Дария никогда не жаловалась на желудок, Я не знаю, как и почему Уолдо сделал это, но твердо убеждена, что он виноват в смерти сестры. Столько смертей! – Она вздохнула. – Мои родители. Мой жених, мать Уолдо, потом его отец. И вскоре после этого умерла Дария.

– А как погиб Эрик?

– Он отправился вместе с Уолдо и Даффом воевать во Францию. Когда Эрик был убит в битве при Креси, Уолдо попросил Даффа не отдавать меня никому в жены, потому что сам захотел жениться на мне. Если бы мои родители были живы, они бы этого не допустили. А так прошли годы, и Уолдо получил разрешение на брак от папы.

– Если найдутся доказательства того, что Уолдо ускорил кончину Дарии, я убью его. Пусть Дария и не любила меня так, как любил ее я, но она не заслуживала смерти.

– Дрейк, – взмолилась Рейвен, – для меня очень важно, чтобы ты поверил мне. Я позволила тебе любить меня. Я не смогу жить, зная, что ты плохо думаешь обо мне.

Дрейк рассеянно гладил ее волосы, убирая запутавшиеся пряди с ее лица. Он вглядывался в завораживающие зеленые глаза и был потрясен, прочитав в них отчаянную мольбу о понимании.

– Да, Рейвен. Я верю тебе. Я, наверное, давным давно понял, что ты просто не способна на обман. Для этого у тебя слишком любящее сердце. Я предпочитал верить, что ты предала меня и Дарию, не желая думать о том, что Дария не отвечала на мои чувства и никогда не собиралась бежать со мной. Правда стала бы жестоким ударом для юноши, сердце которого было переполнено любовью.

– Ты не представляешь, как я счастлива, что ты веришь мне.

Ее слова словно встряхнули Дрейка, и он почувствовал новый прилив желания, отчаянного стремления снова обладать ею.