|
Могут убить и меня, и его, – он кивнул на Застенова. – Как сегодня убили Колю Яблоко, беспомощного инвалида, вашего земляка. Убийцу мы, конечно, найдем, я обещаю, но Коля-то мертв! Каждого могут убить. Вспомните Игоря Алексеевича Шелехова. Мы до сих пор не знаем, был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство.
– Ага! – крикнул кто-то из зала. – Говорят, вы с Хлебаловым его и мочканули? Юматов засмеялся. – Говорить можно всякое, – сказал он. – Но вот здесь стоит его сын, Алексей Шелехов, живой и здоровый. Неужели он был бы здесь, если бы я убил его отца? В общем так: в понедельник из Никитска придет автобус и заберет двадцать человек, которых вы отберете. Это раз. И два: с завтрашнего дня завод должен начать работать, как положено. И никаких беспорядков. Пошумели – и хорош… Алексей толкнул локтем Мишу… – Это надолго? – спросил он. – А кто их знает? – неопределенно ответил телохранитель Стены. – Заскучал? Пошли в буфет, пивка попьем. В буфете было пустынно, неряшливо и сумрачно. Толстая женщина за стойкой, пьяный, уткнувшийся ряшкой в стол, рыжая кошка на подоконнике. Алексей погладил истертую, со следами порезов клеенку, заменявшую скатерть. Да, это не Англия. Буфетчица скользнула по ним рассеянным взглядом… и встрепенулась. – Мишенька! – Здорово, Гланя. Принеси нам пивка и покушать чего-нибудь, ладно? – Сейчас-сейчас, Мишенька! Генка! – крикнула она в пространство. Появился Генка. Мужик лет сорока с опухшей рожей, рыжеватый, лысоватый, брюхастый, напоминающий орангутана из Гамбургского зоопарка. – Чего? А, Мишка! Как живешь-можешь? – Прибери тут, – строго сказал Миша, кивнув на спящего. Орангутан-Генка без видимых усилий подхватил пьяного под мышки, поднял и поволок к задней двери. Пьяный безжизненной куклой волочился по полу. Буфетчица поставила на стол блюдо с горой бутербродов, деревянный бочонок с пивом. – Я туда чешского налила, – сообщила она. – Правильно, Мишенька? – Молодец! – Миша похлопал ее по жирной спине. Буфетчица зарделась. Алеша волком набросился на бутерброды. Неудивительно. С самолета ничего не ел. – Не помешаю? Шелехов даже вздрогнул: у стола стоял Клим. – Садись, – кивнул Миша, но радости особой не выразил. – Глаша, кружку. Как там, в зале? Кипиш? – Да нет, – Клим налил себе пива. – Фимка их почти уболтал. – Значит, сейчас сюда набегут, – недовольно произнес Миша. – Не набегут. Генеральный команду дал: чтоб водки в буфете не было! – Неглупо, – кивнул Миша. – Ладно, Клим, короче: чего тебе от меня надо? – От тебя – ничего. Клим усмехнулся, не разжимая губ. Кожа на его изрезанном морщинами лице собралась жесткими складками. Алексей подумал: он старше, чем кажется. – От тебя – ничего. Вот, захотел на шелеховского сынка глянуть поближе. Не против? – Поглядел? – недовольно спросил Миша. |
