|
Но Тин был всего лишь мальчишкой, который впервые видел столько разнообразных женщин вокруг — раньше юного графа держали взаперти в нескольких комнатах, одного, к нему пускали лишь троих слуг. Всяко — не женщин. Слишком ужасен оказался дар маленького Тина. Ужасен в своей бешеной несдержанности. И только к первому совершеннолетию дядя уговорил отца отдать молодого чародея в Гильдию, в столицу, под пригляд и прямую ответственность дяди. При первом взгляде Тин заметил в Лоне женщину, непонятное ещё для себя существо, а при втором — страдающего человека, нуждающегося в помощи. Тогда гибельный, неподвластный хозяину дар вдруг сделал хорошее дело, воистину хорошее… Тин навсегда запомнит и тот момент, и ту Лону. И сегодняшнюю — тоже. Губы. Нечувственные — тоже отличие Орлов. Как и Ястребов, но Тин не унаследовал от отца этой черты. Губы Лоны кривились в высокомерной ухмылке, но Тин видел, что скрывается за этой маской, и пытался стянуть её, выставить напоказ всем нежную приятную улыбку… Хотя сам понимал, что пока не избавится от своего грима презрения, ничего не выйдет и с Лоной. А затем взгляд зацепился за глаза. И уже не было возможности оторваться от них. Непостижимого цвета — медовые. Они зимой напоминали о лете, а весной — об осени, но никак не наоборот. Они мерцали по ночам и темнели днём. Они притягивали, заставляли замереть и смотреть, тонуть. Только бы видеть их! И чтобы ни одной, ни единой даже очень маленькой капельки слёз… Вот на миг мёд исчез за ресницами, и Тин зажмурился. Он боялся заметить искру гнева и ярости, он хотел запомнить Лону ласковой и нежной. Нет… Глаза распахнулись под напором слёз, рот растворился, чтобы выдавить крик писк, — ухо обожгло мимолётной болью. — Всё, — тихо проговорила Лона и отпустила Тина. — Что? Она повела глазами вниз. Юноша послушно посмотрел на орла — одного из хвостовых перьев не хватало. Серьга. Если невестам дарили кольца, то женихам — серьгу. Обычай, пришедший в незапамятные времена с Юга и распространившийся повсеместно по империи. Серьга — приметна, почти часть тела, её так просто не снимешь, чтобы забыть. — Что? — Я ведь это знала, — то ли ответила, то ли высказала собственные мысли Лона. — Догадывалась, но снова боялась себе признаться, объяснить, что оно значит. Ведь ты пел мне колыбельные, изгонял кошмары, а я слышала клёкот. Клёкот ястреба! — Ты… Девушка осторожно взяла лицо Тина в свои ладони, заставляя молчать. — Бедненький! Что же ты чувствовал, узнав мою историю! Но ты ведь не виноват — это был исключительно мой выбор. А потом она просто взяла и поцеловала его. Голова закружилась, и Тин повалился на пол. Или он там и находился? Тин ничего уже не замечал, не понимал. Его занимало только одно — даже зная правду, Лона любит его! * * * — Зелн, ты там живой? — Да вроде как, Эфель, — хмыкнул Старший ученик. — Чего не скажешь ни о многих артефактах, ни о моей самооценке. — Ну, — фыркнул в ответ глава Чёрного Круга. — Мехен всё таки мастер первого уровня и постарше тебя будет этак на век! — Постарше! Первого уровня! — пробухтел недовольно Зелн. — Во первых, это элементарное заклятье, которое я сам неоднократно применял и от которого успешно отбивался. А, во вторых, ты меня предупреждал, что никому, кроме тебя и Нова, верить нельзя. А я… «Мастер! Нам нужна ваша помощь!» Тьфу!.. — Да ладно тебе, со всеми бывает — я, например, в Мехене сомневался. Он же Врата по настоящему, рискуя жизнью, закрывал! — Предположим, не он, а Романд… Тебе помочь? — Сам справлюсь, — Эфель повёл руками над бездыханным телом светлого мага — то пропало. |
