– Каюсь, каюсь. Обожаю словесные изыски. И жалеть себя обожаю. Ты уж прости, Элли.

– Дождь всегда навевает грустные мысли, – негромко отозвалась девушка. – Но такого я от тебя еще не... Так что же? По-твоему, мне стоит забыть о призраке – и дело с концом?

– Лично я попробовал бы познакомиться с ним поближе. – Тед в задумчивости побарабанил по книге. – Интересно, а если...

Фраза повисла в воздухе, но мысль была совершенно очевидна.

– И не думай даже! Никаких спиритических сеансов, Тед. Я ничего не имею против такого милого привидения, но продолжать знакомство – нет уж, уволь, пожалуйста.

– Не хочешь – как хочешь.

– Я совершенно серьезно, Тед! Оставь свои штучки. Этот твой взгляд мне слишком хорошо знаком.

– Ну какие штучки, солнышко. Твое желание для меня закон. – Тед поднялся. – Сиди, сиди, я и сам дорогу найду. Телефон у тебя в спальне под рукой. Звони, если что случится.

– А ничего и не случится.

И все-таки с уходом Теда ей стало слегка не по себе. Страха, разумеется, не было, еще не хватало!

Но и желания подниматься по лестнице тоже.

Вот она и тянула, сколько могла. Засиделась перед телевизором, перебирая каналы, пока не наткнулась на какую-то нудную древнюю мелодраму. Стойко досмотрела до конца, хоть и знала все перипетии сюжета наизусть.

К ночи дождь прекратился; выглянув из окошка гостиной, Элли полюбовалась усеянным звездами небом. Когда она наконец собралась с духом и в сопровождении процессии кошек двинулась наверх, настенные часы в прихожей глухо отбили половину третьего.

Перед самой площадкой Элли невольно замедлила шаги. Набрала побольше воздуха в легкие. Не помогло. Сердце предательски екало.

«А ничего и не случится»! Хорошо так говорить, когда рядом Тед!

Но ничего и в самом деле не случилось. Ни малейшего шороха на лестнице, ни намека на движение. Элли постояла на площадке, вглядываясь в полумрак коридора. Вроде бы и дышать стало легче, и сердце успокоилось, но странное дело... во всем теле какая-то слабость. Отчего бы, интересно, – от облегчения? Или от разочарования?

В спальне она быстренько переоделась, нырнула под одеяло, устроилась поудобнее между котами, как обычно оккупировавшими половину кровати.

И замерла, услышав звук.

Она знала все обычные звуки в доме, если, конечно, скрежет Роджера можно назвать обычным. Но этот звук шел откуда-то снаружи. Тихая, умытая дождем ночь манила свежестью, и Элли перед сном открыла окна. Странный звук напоминал чей-то негромкий напевный призыв. С каждой секундой он становился громче.

Элли одним прыжком выскочила из кровати. Останься она еще хоть на мгновение, ей бы просто духу не хватило; так и лежала бы, натянув на голову одеяло, и тряслась как заяц. В спешке она забыла про кошек и с ходу наступила на Дженни. Сиамская красавица отозвалась оскорбленным воем, но Элли сейчас было не до извинений.

Пышные муслиновые занавески чуть заметно подрагивали от ночного ветерка. Ночь дышала восхитительным покоем. А мелодичный звук то нарастал, то затихал, подчиняясь законам неведомой музыки.

Щелкнув шпингалетом, Элли толкнула затянутую сеткой раму и перегнулась через подоконник. Вся лужайка перед западным крылом была как на ладони. Казалось, в поле зрения нет ничего необычного – близнецы-магнолии, темные очертания кустов и клумб, дуга подъездной дорожки. Может, она зря всполошилась? В лесу ведь полно птиц... Правда, ни одна птица в Виргинии так не поет. А если соловей? Соловьев Элли никогда не слышала. Что, если экзотический певец упорхнул от своих хозяев и теперь выводит рулады у нее под окном...

Вот оно! Вернее, они.