Слезы струились по лицу Алетты. Почему тетушка не предупредила ее о том, какой кошмар ее ожидает? Низ живота ужасно болел. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, понимая, что скоро войдет в новый дом. Она не хотела смущать своего мужа. Когда они добрались до дома Роберта, он спешился, снял ее с коня и представил новую жену своим сыновьям и слугам. Алетта вежливо приветствовала всех и поцеловала своих пасынков, окинувших ее недружелюбными взглядами. Она мучилась от страшной боли, но все же смогла гордым шагом войти в Большой зал и выслушать тосты, которые подняли за нее слуги Манвиля. Потом ее проводили в спальню, где уже ожидала Ида.

— Я сама о себе позабочусь, Ида, — тихо сказала она и отпустила служанку, не желая выставлять напоказ свой стыд.

Потом Алетта поспешно разделась и обнаружила, что вся ее рубашка покрыта пятнами свежей красной крови. Кровь текла и по ее бедрам. Алетта чувствовала, что между ног все промокло. Но прежде чем она успела смыть кровь, дверь спальни распахнулась и на пороге появился Роберт де Манвиль.

Увидев окровавленную одежду и кровь между ног Алетты, он довольно ухмыльнулся.

— Я неплохо потрудился, сражаясь с твоей невинностью, малышка, — сказал он и принялся раздеваться.

Последовавшие за этим часы навсегда остались ее самыми кошмарными воспоминаниями. Казалось, похоть ее мужа нельзя насытить. К утру Алетта решила, что умирает; все ее нежное тело было покрыто царапинами и синяками. Каждую последующую ночь все повторялось, как и в первую, пока наконец Алетта не сообщила Роберту, что беременна.

Изабелла родилась через одиннадцать месяцев после свадьбы. Тогда они уже жили в Лэнгстоне, и, когда Алетта оправилась после родов, выяснилось, что ее супруг, как он ни старался, уже не может обращаться с ней так, как раньше.

Алетта тогда решила, что Господь прислушался к ее молитвам. Правда, с тех пор Роберт стал оскорблять ее чаще прежнего, но Алетта предпочитала сносить его побои, чем еще хоть раз испытать на себе его похоть. И это было все, что она знала о телесной близости между мужчиной и женщиной.

Но как она могла рассказать своей дочери о боли, унижениях и ужасе брачных отношений? У Изабеллы слишком мятежный нрав. Если она узнает, что ее ждет, она наверняка передумает выходить замуж. И что тогда с ними будет? Нет. Каждой женщине суждено испытать на себе мужскую похоть. Изабелла такая же, как все. Она ничего не скажет Изабелле. Ничего!

«Как много всего надо здесь обустраивать», — подумал отец Бернард, окинув взглядом зал. Он уже совершил несколько венчаний и окрестил целую кучу младенцев. Даже проводил в последний путь две усталые души, облегчив им переход в иной мир церковными обрядами, и благословил могилы тех, кто умер за последние несколько лет без священника.

Хью пообещал построить церковь, и отец Бернард знал, что молодой человек сдержит свое слово. Лэнгстону необходима церковь. А в замке нужно построить часовню. И все здешние жители нуждались в священнике! Отцу Бернарду захотелось остаться здесь с той самой минуты, как он впервые увидел Лэнгстон. Королю он не нужен — всего лишь один из многочисленных королевских священников, а населению Лэнгстона он необходим. Отец Бернард знал, что разжиться богатством здесь не удастся, но он действительно нужен здесь. Он решил поговорить с Хью.

— Вы что-то печальны сегодня, святой отец, — неожиданно произнес у него за спиной объект его раздумий. — У вас все в порядке?

Отец Бернард обернулся к Хью Фоконье.

— Я вам нужен здесь! — заявил он молодому человеку, высказав вслух свои мысли.

— Вы согласны остаться на маленьком содержании?

Был бы очень рад этому, отец Бернард, но я не крупный землевладелец и не стану им, — ответил Хью.