Зима в наших краях наступает быстро, а осень длится от силы месяц. С того дня, как от наших непокорённых стен отступилось грозное войско покойного короля Барсука Плодовитого, прошло больше двух недель. Окрестности совершенно замело снегом.

В этой белизне и сиянии были практически не видны Грани – высокие глыбы из нетающего прозрачного льда, защищающие нас от последствий рагнарёка. Мир древних богов рухнул, как и было предсказано, но исчез не весь, и то, что осталось за этими стенами, иногда вырывалось на свободу. А в последние месяцы, если вы вдруг помните, Грани вообще открывались как попало, и оплачивалось это всегда человеческой кровью.

Для того чтобы этого не происходило, существуем мы, граничары.

– Сир? – В освещённом факелами коридоре показалась массивная фигура старого крестоносца.

– Да, Седрик, это я. Ты уже нашёл замену свинтившему недоразумению в новенькой короне?

– Вы имеете в виду Метью? – Он отрицательно помотал головой.

– Ты чертовски проницателен.

– Это комплимент?

Седрик не издевается, просто у него такая манера речи, он всегда говорит вопросами. Я сам пробовал не раз такое повторить, не вышло. Впрочем, и у дяди Эдика тоже, и у Хельги, и у Даны, и вообще у всех прочих, а вот у него запросто!

– Хотите хорошую новость, сир? – Он сопроводил меня в мою личную комнату, там горел камин и можно было спокойно переодеться соответственно эпохе. – Вы же не знаете, что случилось с леди Мелиссой?

– Она слиняла, съехала, вернулась домой, вышла замуж, навернулась из окна башни, попала под горячее копыто Центуриона, была съедена волками, умерла в муках, выжила, чтобы торжественно умереть сегодня в моём присутствии…

– Неужели даже отсюда вы не слышите её рыданий?

Понятно, старая ведьма жива. Кругом обман и разочарования, эта бодрая старушка лет за сто пятьдесят с хвостиком всерьёз озаботилась планами осчастливить меня законным браком и, судя по всему, при ускоренном развитии событий даже намерена стать моей же вдовой. Где тут хорошая новость? Я в упор её не вижу.

Хотя да, рыдания действительно чрезмерно громкие.

– Так мне одному кажется, что я слышу сквозь всхлипывания чьё-то имя на букву эм? – хитро подмигнул мне этот небритый лис.

– Метью? – обомлел я.

Старик удовлетворённо хмыкнул в седые усы.

– И эта старая овца туда же…

– Ну так ведь теперь малец король, нет?

Да, мысленно согласился я, это многое объясняет. И вот тут по факту у нас появился реальный шанс, что язвительная ровесница пирамид с неконтролируемым сексуальным креном по всему борту всё-таки свалит от нас в столицу. Мой друг прав, это действительно очень неплохая новость.

– А как наша маленькая миледи Хельга?

Хорошая новость тут же приобрела прогорклый привкус. Как я теперь скажу ему, что моя дочь и слышать не хочет о Приграничье, Гранях, замке Кость, в котором её любят и ждут? Да, конечно, Метью от нас съехал, но разве Центурион, Ребекка, Седрик, толстая кухарка Агата, Серый Брат или даже русалки в озере к этому причастны? Если же она считает, что виновен я, то по-любому зачем наказывать их всех, а?

– Пожалуй, мне стоит нанести прощальный визит нашей знойной гостье, – вслух подумалось мне, пока старый крестоносец неспешно застёгивал у меня на груди пряжки тяжёлого плаща из шкуры полярного белого волка.

Практически непробиваемая вещь, неоднократно спасавшая мне жизнь. Её даже арбалетные болты в упор не прошивали, а уж мечи и секиры просто соскальзывали при ударе.