Во всем доме царил приятный хаос: слуги спешно выбежали встречать хозяина, что само по себе говорило о том, как его здесь любят.

Неожиданно среди этой суматохи тихий женский голос поинтересовался, что сейчас собирается делать ее сын.

Войдя в гостиную, Тони быстро переглянулся с Джеффри, потом взял Алисию за руку и сказал:

— Ты только не волнуйся. Он оставил их и вышел из комнаты, а через секунду вновь вошел рука об руку с изящного вида женщиной.

Сразу было ясно, что это мать и сын: смуглая, живая, вызывающе красивая виконтесса являлась как бы женской ипостасью Тони.

Алисия, еще не успев осознать все до конца, оказалась заключена в теплые объятия.

— Пожалуйста, зовите меня Мари, — сказала виконтесса и немедленно принялась знакомиться с мальчиками и Адрианой. По всему было видно, что она полностью в курсе событий, происходивших в последнее время с ее сыном.

Принесли горячего молока — напоить уставших детей; после этого их сразу же отправили спать. Маггс взял эту обязанность на себя и направился вместе с ними наверх. Потом вышла экономка миссис Ларкинс и объявила, что комнаты для гостей готовы.

Виконтесса пожелала всем спокойной ночи и удалилась, пообещав выйти к гостям утром.

Тони попросил миссис Ларкинс проводить Адриану и Джеффри в их комнаты, а сам взял Алисию за руку и, пройдя вверх по лестнице, неожиданно свернул в какой-то коридор. В конце его находилась боковая дверь в огромную комнату — это была личная гостиная лорда Торрингтона, выходившая окнами в сад.

Едва Алисия успела окинуть гостиную взглядом, как Тони тут же увел ее в смежную комнату — огромную спальню.

Спальня была обставлена резной мебелью красного дерева, впрочем, довольно грубой работы; окна закрывали тяжелые портьеры темно-синего цвета. Но, прежде всего, бросалась в глаза огромная кровать с четырьмя столбиками.

Тони остановился и привлек Алисию к себе.

— Но это ведь твоя комната, — сказала она и осторожно посмотрела на него.

— Сегодня ночью она будет и твоей тоже…

В подтверждение своих слов он прикоснулся к ней губами, чуть сильнее прижал к себе — и Алисия почувствовала, как страстно он хочет ее. Теперь, когда им больше не угрожала опасность, весь мир, казалось, засиял радостным светом победы, и заветные мечты уже не представлялись Алисии каким-то несбыточным чудом. Она чувствовала себя сильной, но вместе с тем очень ранимой — одна и та же страсть сначала стерла между ними все преграды, а теперь сжигала их сердца.

Не говоря ни слова, они сбросили с себя одежду, и вместе с одеждой с них сразу же слетели все светские условности и тягостные внутренние запреты. Тони поднял ее на руки, и их закружил безумный вихрь томления и страсти. Они усиливали взаимное желание друг друга, и они же утоляли его, сплетясь воедино своими телами.

Когда, наконец, наслаждение вознесло их высоко-высоко, а затем пламя страсти утихло, они так и остались где-то там, среди звезд, далеко за пределами своего привычного мира. Они были единым целым, дышали одним дыханием, чувствовали одно и то же, и этот момент длился довольно долго.

Наконец к ним вернулось осознание реальности. Их взгляды встретились, и некоторое время они с замиранием сердца неподвижно смотрели друг на друга. Это был миг страсти, желания и любви. В такие моменты любое, даже самое малозначительное, слово, имеет глубочайший смысл и приобретает огромную силу и власть.

Шепча нежные слова, целуя и лаская друг друга, они нырнули в мягкую постель.

«Завтра», — решила про себя Алисия и уснула в объятиях виконта крепким сном.

Утром Тони, уже полностью одевшись, разбудил Алисию и сказал ей, что накануне ночью он отправил в Лондон гонца, а теперь должен доставить куда следует сэра Фредди. С улыбкой наблюдая за тем, как Алисия, растерянно глядя на него, добросовестно пытается собраться с мыслями, он прибавил:

— Я вернусь сразу же, как только все улажу.