По ее лицу текли слезы, и она сжалась на земле. Она не могла вспомнить, когда в последний раз теряла контроль над собой, но ярость и печаль пронзали ее друг за другом, каждое ощущение заполняло пробел, оставленный последним. Она ему доверяла! Как он мог осмелиться служить ей после того, что сделал?

Если то, что сказал Каташи, было правдой, Коджи направил их на этот путь войны. Коджи убил ее брата и оставил его труп замерзать на холодном осеннем воздухе.

Некоторое время она сомневалась в откровении. Это была еще одна уловка Каташи, попытка отделить ее от одного из ее самых сильных сторонников. Это была хитрость.

Но ее сердце знало правду. Это объясняло поведение Коджи в последний раз, когда они были вместе. Вот почему он хотел отдалиться от нее. Вот почему он не хотел руководить. Если бы кто-нибудь узнал, что Мари была лидером человека, убившего короля, у ее движения не было бы никакой надежды.

Она ненавидела правду. Она возмущалась и пыталась забыть. Он же верно служил ей и выполнял все ее приказы!

Или он был тенью? Каташи, казалось, знал все.

Ее мысли метались по кругу, но все время возвращались в одно и то же место. Если она когда-нибудь снова увидит Коджи, она убьет его сама. Ее еще никогда так не предавали. Он не просто умрет; он будет страдать за то, что сделал.

Солнце взошло, и со временем ее эмоции притупились. Боль все еще была, зияющая дыра, которую вряд ли могла заполнить даже месть.

Стражи принесли завтрак и чашу. Они были осторожными, словно она была опасной преступницей, которая могла как-то убить трех обученных и вооруженных стражей. У нее еще был длинный нож на бедре, но она не собиралась использовать его сейчас. Мари помнила угрозы Каташи, старалась не тревожить стражей. У нее пока что была новая цель в жизни. Они убрали кляп, и Мари чуть не поблагодарила их, но остановила себя. Она медленно поклонилась.

Стражи не развязали ее, а накормили сами. Мари было неловко, и ее гнев стал еще сильнее. Когда стражи ушли, они не вставил кляп, но их взгляды обещали наказание, если она будет кричать.

И Каташи. От одной мысли о нем ей хотелось кричать в ярости. Его холодное безразличие злило ее. Но его слова были разумными, хорошо составленными. Она презирала идею убийства клинков, но его идея была ясной. У него был план, а она смогла лишь глупо бежать вперед.

Она ненавидела его, но его идеи проникали в ее сознание, росли и пускали корни. Он дал ей понять, что делать, и разве быть живым не лучше, чем быть мертвым? Пока она была жива, она могла помогать своему народу.

Потом снова потекли слезы. Она не хотела так думать. Каташи блестяще играл ею, обещая власть, но у нее не было причин доверять его словам. Он предал всех, с кем встречался, от ее брата до генерала Кё. Мари не сомневалась, что, если она примет предложение лорда, Кё умрет в течение месяца.

Она вспомнила фальшивые мирные переговоры. Если бы Каташи просто убил ее брата, как только у него появилась возможность, она бы чувствовала себя иначе. Но он затянул встречу, даже не пытался убедить Хироми в его идее Королевства без клинков. Это были действия не разумного человека, а того, которому нравилось заставлять других танцевать под его дудку, как он делал теперь с Мари. Они были под знаменем перемирия.

Мысль о смерти Хироми укрепила ее решимость. Она не примет предложение Каташи. Она освободит себя и принесет справедливость в Королевство всем, кто пострадал.

Все, что ей нужно было сделать, это сбежать. Идея казалась такой же невозможной сейчас, как и раньше.

Мари решила подождать, пока представится возможность. Каташи сказал, что не вернется через день или два, так что у нее было время. А до тех пор она будет действовать так, как ожидали ее враги, позволяя им думать, что она побеждена.

Она поклонилась трем стражам, когда они принесли ужин, и не пожаловалась, когда они оставили ее без постели на вторую ночь.