— Примерно по четыре на брата,— прошептал Баазен.— Бывало и хуже.

Прежде чем Хан успел возразить, Скарлет промолвила:

— Давайте я помогу.

Хан вынул бластер, Лея достала свой. Принцесса улыбнулась капитану, хотя это и была грустная улыбка. Соло подмигнул ей и попробовал беззаботно ухмыльнуться, в душе испытывая неловкость от своей фальшивой бодрости, но стараясь не показать этого.

Скарлет что-то сделала с картой. Раздалось тихое жужжание, и один из ее шести «жуков» пролетел мимо его уха. Он и другие пять, уже находившихся там, уселись каждый на своего штурмовика. Секунду спустя они взорвались— шесть солдат повалились на пол. Оставшиеся шесть развернулись в поисках нападавших, но Хан, Баазен и Лея принялись палить из своего укрытия и быстро перебили всех шестерых — те не успели сделать ни выстрела.

— Мы нашумели,— констатировал Хан.— Значит, надо действовать быстро.

Капитан вскочил и бросился через зал, надеясь, что остальные следуют за ним, и, не останавливаясь, чтобы проверить. Он пробежал вниз по пандусу, поскальзываясь на мокрых склизких камнях, и уткнулся носом в толстую металлическую дверь.

— Не прикасайся!— предупредила Лея.

— Поздно,— ответил Хан, осторожно ощупывая нос кончиком пальца. Похоже, не сломан.

Блестящий металл двери, казалось, светился внутренним светом. Из ее центра торчало сложное на первый взгляд запорное устройство. Впрочем, имперские техники уже разобрали его и установили простую красную кнопку.

— Подождите,— попросила Лея, но Баазен уже нажал на нее.

Створки из сияющего металла распахнулись, открыв взорам коридор, ведущий в недра планеты. Покачиваясь на пятках, Баазен оглянулся на Лею:

— Простите, мисс, вы что-то сказали?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

КОРИДОРЫ ЗА СИЯЮЩИМИ ДВЕРЯМИ разительно отличались от тех, что вели к ним. Не покидая планеты, путешественники переместились из одного мира в другой. Спустившись по крутой рампе, покрытой тонкими, похожими на зубы серебристыми выступами, которые цеплялись за подошвы и, казалось, двигались во время ходьбы, они попали в целую сеть коридоров, высоких, но очень узких. Хану мерещилось, будто стены сдвигаются, всякий раз, когда он не смотрел прямо на них. Геометрия коридоров была какой-то неправильной, хоть он не мог до конца понять, что именно создает такое впечатление, а полы, казалось, были наклонены сразу в двух противоположных направлениях. У него сложилось жуткое и необъяснимое чувство, что сам воздух испытывает его.

Хан видел творения сотен, может, тысяч чужеродных рас. Он понимал, что у каждой есть физические и психологические особенности, делающие ее архитектуру и предметы материальной культуры уникальными. Независимо от того, как выглядели к'кибаки внешне, их разум был не похож ни на что, с чем Хан когда-либо сталкивался. Изгибающиеся стены, сделанные из светящейся стали и темно-синего металла, будто двигались по мере того, как пришельцы шли мимо. Иногда возникали странные мерцающие огни и звуки, и Хан не мог определить, что это: предупреждающие сигналы какой-то древней компьютерной системы, произведения искусства или галлюцинации из-за стресса и нервного перенапряжения. В этом сооружении, казалось, все углы были так искусно замаскированы, будто их вовсе не было, а текстура поверхностей, наводившая на мысль о гладкой мускулатуре кишечника, вызывала неприязнь и выражала угрозу.

Каждые несколько сотен метров имперская исследовательская группа оставляла на стенах тусклые значки, и повстанцы медленно продвигались вперед по пути, проложенному их врагами.