И хотя во главе передового отряда Хидэёси поставил рассудительного и упрямого Хори Кютаро, именно Хидэцугу он назначил главнокомандующим. Однако Хидэцугу было всего шестнадцать лет, поэтому Хидэёси приставил к нему двух многоопытных военачальников, поручив присматривать за столь юным полководцем.

Войско еще не оправилось от изнурительного перехода, меж тем как солнце, запылав в небе, возвестило начало дня. Зная, что люди успели проголодаться, Хидэцугу объявил о привале. Получив походные порции съестного, воины и военачальники опустились на землю, чтобы подкрепиться и отдохнуть.

Здешние места назывались чащами Хакусана, так как на вершине небольшого холма стоял храм Хакусан. Походный стул Хидэцугу водрузили на самую вершину.

— Не осталось ли у тебя воды? — осведомился юноша у одного из военачальников. — У меня пересохло в горле, а фляжка уже пуста.

Взяв фляжку, он выпил все до капли.

— Не следует слишком много пить в походе, — остерег его военачальник. — Наберитесь терпения, мой господин.

Но Хидэцугу не удостоил его взглядом. Многоопытные военачальники, приставленные Хидэёси присматривать за юношей, изрядно злили его. Ему было шестнадцать лет, его назначили главнокомандующим, и он рвался в бой.

— Кто это сюда бежит?

— Это Хотоми.

— Что ему нужно?

Прищурившись, Хидэцугу всмотрелся в даль. Хотоми, командир полка копьеносцев, прибежав, опустился на колени. Он так спешил, что запыхался и еле переводил дух.

— Князь Хидэцугу, дело спешное!

— Что такое?

— Пожалуйста, поднимитесь чуть выше на холм. А теперь смотрите. — Хотоми показал на встающую вдали тучу пыли. — Еще далеко от нас, но они идут! Идут сюда, спускаются с гор на равнину.

— Не буря ли это? Хотя нет… Спереди гуще всего, а сзади — растянуто в линию. Это наверняка войско, что же еще?

— Вам решать, мой господин.

— Это враг?

— Трудно допустить иное.

— Постой! Дай убедиться, что это действительно враг.

Хидэцугу по-прежнему держался спокойно. Должно быть, он еще не мог поверить, что перед ним вражеское войско.

Но стоило его приверженцам подняться на вершину холма, и они разом воскликнули:

— Проклятье!

— Я так и думал, что враг пустится за нами в погоню. К бою!

Не дожидаясь распоряжений растерявшегося Хидэцугу, его люди торопливо изготовились отразить нападение.

Они мчались так яростно, что комья земли и клочья травы летели из-под копыт лошадей. Земля тряслась, кони ржали, воины громко и возбужденно перекликались. За считанные мгновения, встав в боевые порядки, воины Токугавы обрушили на противника град стрел и пуль, не давая ему сопротивляться.

— Огонь!

— Лучники, залп!

— Смерть врагам!

Уловив смятение, охватившее вражеский стан, всадники и копьеносцы Токугавы кинулись в схватку.

— Защищайте князя! Тесните врага!

Невразумительно и истошно кричали вассалы, столпившиеся вокруг Хидэцугу. Им хотелось лишь ускользнуть от смерти.

Меж тем отовсюду — из-за деревьев и кустов, с дороги и по бездорожью — на них обрушивались все новые полчища вражеских воинов. Воины западного войска дрогнули, кучка людей вокруг юного князя оказалась окруженной со всех сторон, и возможности спастись для них уже не было.

Хидэцугу, дважды или трижды легко раненный, отважно сражался, отбиваясь от противника копьем.

— Вы здесь, мой господин?

— Торопитесь! Отступайте! Бегите!

Чуть ли не браня своего безрассудно храброго князя, люди Хидэцугу отчаянно отбивались и гибли один за другим.