Все сидели понурив головы. Никто не осмеливался поднять глаза на Иэясу. Дрожь не подобающих воинам рыданий волной прокатывалась по рядам от одного к другому.

— Нам ничего не остается, необходимо смириться с происшедшим. Наберитесь терпения — и мы дождемся более удачных дней.

С тех пор как все расселись по местам, Ии и Хонда не проронили ни слова. Достав платки, оба военачальника утирали слезы.

— Можно принимать случившееся и как благословение, ниспосланное Небесами. Война закончена, завтра я возвращаюсь в Окадзаки, и вам предстоит разъехаться по домам и повидаться с женами и детьми. — Произнося эти слова, сам Иэясу был близок к тому, чтобы прослезиться.

На следующий, тринадцатый день месяца, Иэясу вместе с большей частью войска клана Токугава покинул крепость Киёсу и возвратился в Окадзаки в провинции Микава. Наутро того же дня Исикава Кадзумаса в сопровождении Сакаи Тадуцугу выехал в Кувану. После встречи с Нобуо посланцы проследовали к Хидэёси в Навабу. Передав поздравления со стороны Иэясу, Кадзумаса вручил также письменное послание и сразу же отбыл. После его ухода Хидэёси переглянулся со своими приближенными.

— Вы только поглядите, — сказал он. — Как это похоже на Иэясу! Никто другой не был бы в состоянии выдержать подобный удар с таким достоинством, словно ненароком отхлебнул чересчур горячего чая.

Хидэёси выразился деликатно, потому что на самом деле он заставил Иэясу отхлебнуть расплавленного железа. Мысленно поставив себя на место Иэясу, он поневоле подумал, хватило ли бы у него силы воли и самообладания, чтобы, оказавшись в сходном положении, повести себя так же.

По мере того как шли дни, единственным человеком, которого радовало вновь сложившееся положение, оставался Нобуо. После встречи в Ядагаваре он стал послушной куклой в руках Хидэёси. О чем бы его ни спросили, он отвечал: «Интересно, что на сей счет думает князь Хидэёси?»

Во всех своих, даже самых ничтожных, делах Нобуо зависел от Хидэёси так же, как прежде от Иэясу.

Из-за этого он щепетильно отнесся к выполнению всех условий, предусмотренных в недавно заключенном договоре, что вполне устраивало Хидэёси. Он отдал земли, отдал заложников, безропотно подписал и выполнил все дополнительные договоренности.

Теперь Хидэёси позволил себе немного расслабиться. Памятуя, что войску до начала следующего года надлежит оставаться в Навабу, он отправил гонцов с соответствующими приказами в Осаку и сделал необходимые распоряжения насчет зимовки в лагере.

Нечего и говорить, что главным источником хлопот и волнений для Хидэёси оставался Иэясу, а вовсе не Нобуо. Поскольку Хидэёси до сих пор не удалось устранить разногласия с Иэясу, он не мог считать, что повелевает и правит во всей стране, а следовательно, его желания оказались исполнены только наполовину. Как-то раз Хидэёси приехал в крепость Кувана и, переговорив с Нобуо о разных делах, решил осведомиться:

— Как вы в настоящее время себя чувствуете?

— Великолепно! Я убежден, это потому, что меня больше не тревожат мрачные мысли. Я восстановил силы, преодолел усталость от войны и чувствую, что совершенно спокоен.

Нобуо весело и непринужденно расхохотался, а Хидэёси в ответ несколько раз кивнул, словно забавляясь с ребенком, усевшимся ему на колени.

— Да, конечно. Я понимаю, как утомила вас эта бессмысленная война. Но, знаете ли, кое-что остается по-прежнему неясным.

— О чем вы, князь Хидэёси?

— Если просто оставить в покое князя Иэясу, от него можно ждать новых неприятностей.

— Вот как? Но ведь он прислал сюда посланца и принес свои поздравления.

— Разумеется. Он ни за что не решился бы воспротивиться вашей воле.

— Безусловно.

— Поэтому вам надлежит первому начать переговоры с ним.