Не то чтобы Фэйм очень сильно беспокоили возможные припадки Джевиджа. Ее лучшая подруга по пансиону страдала падучей болезнью. Ничего страшного тут нет, надо просто уберечь голову от сильного удара об пол или землю и не дать прокусить язык. Но одно дело, пятнадцатилетняя девушка-подросток, к которой относишься с огромной симпатией, а другое дело – чужой и опасный мужчина, чьи душевные качества далеки, мягко говоря, от совершенства.

Мистрис Эрмаад совершенно не выспалась и теперь упорно злилась на весь мир, а Росс Джевидж, напротив, пребывал в отличном расположении духа. Не смущал его ни дождь на улице, ни сырость в комнате. Он отдохнул и умственно и физически, а теперь жаждал деятельности. Первым делом он вызвался принести воды для умывания.

– Вам лучше пока не выходить на люди, – уклончиво проворчала Фэйм, подразумевая живописность синяков на его помятой физиономии. – Я – сама.

Все оттенки багрового и синего перетекали из одного в другой от линии роста волос вниз к бровям, разливались черно-лиловыми озерцами вокруг глаз и на щеках отливали нежной зеленью, к тому же нос сильно опух. Куда с такой рожей соваться?

Но Россу, похоже, было плевать на впечатление, которое он произведет на хозяев и прислугу, он не собирался уступать. Отняв кувшин у своей… ну, скажем… соратницы, лорд Джевидж отправился на кухню, надеясь разжиться не просто водой, но теплой водой.

Оставшись одна, Фэймрил привела в порядок волосы, расчесав на прямой пробор и собрав их крепким узлом на затылке. Чуть ниже, чем пристало носить вдове, в основном ради конспирации, ведь они с лорд-канцлером назвались мистрилом и мистрис Джайдэв. Затем Фэйм почистила юбку и ботинки, а потом, хорошенько поразмыслив, извлекла из саквояжа теплый жакет на подкладке. Из-за дождя похолодало, но не настолько, чтобы кутаться в пальто.

– …я прошу прощения… да-да, это обычное недоразумение… – донесся из коридора голос Росса.

– И даже не просите, милейший мистрил Джайдэв, мне нисколько не сложно вам помочь, – любезнейшим, если не сказать лебезящим тоном ответствовал хозяин постоялого двора.

Мужчины долго толкались в дверях, пытаясь пропустить друг друга вперед и рассыпаясь во взаимных комплиментах. Видно было, что господин Бэллок проникся к постояльцу самыми приязненными чувствами, ибо сам приволок два ведра воды – одно с холодной, другое с горячей. А ведь вчера вечером чуть было не выгнал за порог, настолько небогатая чета горожан ему не понравилась. Особенно – мужчина. Кабы не желание подзаработать в начале мертвого сезона, то еще неизвестно, где пришлось бы ночевать Россу и Фэйм. Не исключено, что и на конюшне.

И вдруг такая перемена. «С чего бы?» – насторожилась мистрис.

– Если пожелаете, то могу приказать истопить баньку, – господин Бэллок весь прямо лучился радостью.

– Что вы, что вы! Не утруждайте себя, сударь. Позвольте лишь позавтракать тут, в комнате, а не в общем зале, – попросил Джевидж.

– Мигом распоряжусь, – мурлыкнул хозяин и с самым серьезным видом исчез из комнаты. – Не извольте беспокоиться, – донеслось из-за двери.

– Вы его зачаровали? – изумилась Фэйм.

От упоминания магии Росс чуть заметно поморщился.

– Нет, мистрис, у меня нет колдовского дара. Иногда вполне достаточно проявить искреннее участие к нуждам и заботам человека, чтобы расположить его к себе.

«Росс Джевидж и искренность? Это что-то совершенно новенькое», – усомнилась мистрис Эрмаад, демонстративно приподнимая брови.

– Мне показалось – если раскрыть хозяину глаза на маленькое заблуждение и помочь ему сохранить честно заработанные деньги, то господин Бэллок станет поуслужливее, – невозмутимо усмехнулся бывший канцлер.