Шпатц несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, успокаивая все еще подрагивающие пальцы и нервно колотящееся сердце, и взялся за ручку двери. Все равно пути назад уже не было — дверь номер четыре открывалась только в одну сторону. Фигурально выражаясь, разумеется. Наверное можно было сейчас вернуться к столу очкастого клерка и начать мямлить, что передумал, что решение было ошибочным, и что он слишком слабый и трусливый, чтобы великий Шварцланд принял его в свое лоно. И может быть даже этот клерк, грозно сверкнув очками, пожалеет бедного заблудшего мальчика, порвет бланк с печатью и отпустит Шпатца лететь на все четыре стороны, но… Но проверять он это, конечно же, не будет.

Дверь открылась. Длинное просторное помещение было заполнено рядами деревянных кресел с прямыми спинками. Часть из них была покрашена в синий, часть в зеленый и часть в серый. Зеленый сектор был забит ожидающими почти полностью. Все они были в рабочей одежде, шестеро сбились в кружок и играли в карты на потертом фанерном чемодане, один спал, заняв скамью во всю длину, а еще трое пытались его разбудить, чтобы освободить себе побольше места. Серый сектор был не столь популярен. На его скамейках расположились пятеро респектабельных господ в длинных пальто, тро читали газеты, двое тихо беседовали, попыхивая трубками для путешествий на люфтшиффах. В бюро, редакциях газет, архивах и библиотеках запрещалось курить открытые трубки и сигареты. Синий сектор был пуст.

— Имя? — Шпатц вздрогнул. Голос инспектора за конторкой был пронзительным, как сирена.

— Шпатц Грессель, — светловолосый протянул инспектору бланк. Тот схватил бумагу и стал изучать ее, шевеля губами. Пышные усы шевелились в такт. Инспектор был одет в темно-серую униформу с черной окантовкой и такую же фуражку. В петлицах — латунные солнца — знак департамента надзора. Возраста инспектор был весьма почтенного, Шпатц даже мысленно обозвал его стариканом.

Инспектор открыл гроссбух на синей закладке, медленно сделал запись, закрыл гроссбух. Извлек из-под конторки квадратную печать, подышал на нее и шлепнул на бланк.

— Синий сектор, — сказал он, возвращая бумагу Шпатцу.

— А что делать дальше?

— Ждать, — буркнул инспектор.

— Долго?

Но старикан в серой униформе уже уткнулся носом в конторку, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Шпатц пожал плечами и направился к неудобным даже на вид синим скамьям.

«Зеленые» замолчали и как по команде повернули головы, провожая его взглядами. Даже спавший проснулся. «Серые» тоже проявили интерес, но более сдержанный. Зеленые скамейки занимали наемные рабочие-иностранцы. Прямо из пограничного бюро их забирали работодатели — фабриканты или фермеры. Арбайтшайн — зеленые билеты в счастье — раздавали во всех крупных городах по субботам. На всех желающих их, разумеется, не хватало. Так что, разумеется, нашлись дельцы, продающие зеленые бумажки из-под полы. Схема была простая — на раздачу «путевок» являлись здоровые и сильные парни, у которых было больше шансов заполучить заветный билетик, а потом отдавали арбайтшайн нанимателю. Вряд ли чиновники Шварцланда были не в курсе этой схемы, но пресекать деятельность жуликов они не спешили.