|
Видите вот здесь, на чертеже, эти двери? Они кажутся совсем небольшими. В действительности же они представляют собой тамбуры, значительно превосходящие своими размерами грузовик с полуприцепом. По первому впечатлению, которое у меня сложилось, они имеют метров пять в поперечнике, а некоторые и того больше. Допустим, под «Лабиринтом Дьявола» существует водная система гигантского объема — по-моему, вы называете подобные системы «активными водоводами». Так вот, если исходить из предположения, что данный «водовод» переносит максимальный объем воды, который ему позволяет его пропускная способность, то, вероятно, понадобилась бы колоссальная плотина, чтобы остановить и отвести в сторону всю эту массу воды и осушить «водовод». Вы так не считаете?
Уошборн снисходительно улыбнулся: — Несомненно. Сооружение должно быть поистине циклопическим. Мой почтенный коллега весьма скептически относится к возможностям человека. И все же человеческая рука, какой бы хрупкой и неловкой она ни казалась, сумела, тем не менее, одолеть некоторые чудеса природы. Контролировать и укрощать массы воды, как в данном случае, — дело вполне возможное. Тому есть превосходные примеры. — В научной фантастике — наверняка, — поморщился Броньола. Геолог с улыбкой посмотрел на него: — Вовсе нет. Точно так же относились к проектам плотины Гувера, Асуанской плотины, да и многих других сооружений, но только до тех пор, пока их не построили. — Может быть, может быть, — пробормотал Броньола. — Но ведь здесь подземная река! Как они определяют место, где вода выходит на поверхность? И потом, если поток имеет пять метров в сечении на уровне «Лабиринта Дьявола», это отнюдь не означает, что такое сечение сохраняется на всем протяжении тоннеля... — Справедливое замечание, — согласился Уошборн. — Впрочем, если вы внимательно посмотрите на карту океанских глубин, вы увидите, что обозначенные тоннели имеют почти одинаковое сечение по всей длине, за исключением некоторых участков, где они значительно расширяются. — Интересно, откуда такие сведения, — хмыкнул Броньола. — Возможно, проектировщики исследовали «водоводы». Кардинес нервно засмеялся: — Только, ради Бога, не рассчитывайте на меня, если собираетесь организовать подобную экспедицию! Все эти глупости... — Я вас понимаю. Но, возможно, они обратились к кому-то, кто и впрямь помешан на таких явлениях? — предположил Болан. — Да, скажем, к парню вроде Пола Андерсона, — отозвался Уошборн. — Действительно, — поддержал его Болан. — Но я серьезно! — воскликнул геолог. — Течение и русло подводных рек можно определить, только проведя спелеологическую экспедицию. Существуют, конечно, методы маркировки с помощью окрашивающих веществ либо с помощью радиоактивных изотопов. И все же это не то... — Такие методы не дают достаточно точные сведения о топографии русел подземных рек! — догадался Болан. — Правильно. Вот почему в данном случае, я думаю, было проведено спелеологическое исследование. К тому же активные водотоки флоридского карста имеют, как правило, очень незначительный угол наклона, и можно предположить, что эти подземные потоки не заканчиваются тупиком на краю континентальной коры в двух тысячах метрах ниже уровня моря. А в подобной ситуации спелеологическое исследование должно оказаться крайне интересным предприятием. — Особенно, если эти водотоки выходят на сушу в таком месте, как «Лабиринт Дьявола», — подхватил Болан. — Ведь, по сути, это секретный проход под морским дном. — В том-то и дело! — кивнул Уошборн. — Подозреваю, что Андерсон обнаружил нечто подобное. |
