— Ладно, ладно, — прервал ее Эллери. — Вы меня убедили — то есть, совсем наоборот. Вы увидели блестящую идею с фантастической подоплекой и бездарным исполнением, а поскольку и сам Лу был таким, то вы решили, что это он и есть. Порекомендую-ка я этот метод Глюке: он будет в восторге! А теперь, мисс Пэрис, как насчет расплаты за пари?

— За пари… — обескураженно проговорила Пола.

— Вы сказали, что я никогда не поймаю преступника. Так вот: я его поймал, следовательно, я выиграл, и вы должны пригласить меня в клуб «Подкова»!

— О! — сказала Пола и надолго замолкла. Он явственно ощущал ее панический страх, передававшийся по проводам. — Но… но пари заключалось не в этом, — заявила она наконец с отчаянием в голосе. — Мы поспорили, что вы разоблачите его перед законом, передадите его в руки правосудия. Вы этого не сделали. Он улизнул от вас — совершил самоубийство, пытаясь бежать, но его парашют не раскрылся…

— Э нет, не выкручивайтесь! — твердо возразил Эллери. — Не пытайтесь уклониться от расплаты, мисс Пэрис. Вы проиграли, и должны рассчитаться за проигрыш!

— Но Эллери, — взмолилась она, — я не могу! Я… я уже много лет не ступала за порог моего дома. Вы не представляете, насколько сама мысль об этом заставляет меня дрожать от ужаса и…

— Бы приглашаете меня в клуб сегодня вечером.

— Мне кажется… я уверена, что упаду в обморок, или со мной случится нечто подобное. Я понимаю, все это звучит достаточно глупо для нормального человека, — воскликнула она, — но как люди не могут понять? Они бы поняли, если бы у меня была корь или ветрянка. А это тоже болезнь, только не органическая. Это болезнь толпы…

— Одевайтесь, иначе вы не успеете!

— А мне нечего надеть, — торжествующе заявила она. — То есть, нет вечерних туалетов. У меня никогда не было случая надевать их. Даже… даже накидки нет…

— Я уже переодеваюсь. Буду у вас в восемь тридцать.

— Эллери, не надо!

— В восемь тридцать!

— Пожалуйста! О, пожалуйста, Эллери…

— В восемь тридцать, — непреклонно повторил мистер Квин и повесил трубку.

Ровно в половине девятого мистер Квин появился перед парадным входом в очаровательный белый дом на Холмах, и хорошенькая девушка отворила ему дверь. Мистер Квин с некоторым трепетом заметил, что глаза юной леди сияют, а щеки розовы от возбуждения. Девушка была одной из очаровательных фей-секретарш мисс Полы; она с ревностной придирчивостью окинула взглядом его затянутую во фрак стройную фигуру, точно строгая мать, встречающая впервые явившегося с визитом ухажера своей любимой дочери.

«Что за ерунда! — возмутился про себя мистер Квин. — Ну-ка, с дороги, красавица!»

Но красавица восторженным шепотом произнесла:

— О, мистер Квин, это просто чудесно! Вы думаете, она решится?

— Конечно, решится, — небрежно ответил мистер Квин. — Вся болтовня о толпофобии — сплошной вздор! Ерунда! Где она?

— Она и смеется, и плачет — о, она просто прелестна! Погодите, когда увидите ее! Это самое невероятное чудо из всех, когда-либо происходивших с ней! Я надеюсь, ничего не…

— Ладно, ладно, — ворчливо оборвал ее Эллери. — Хватит болтать, милая! Дайте-ка мне самому взглянуть на эту прелесть!

Тем не менее, к двери Полы он приблизился с замирающим сердцем. Что с ним происходит? Вся эта суета и нервотрепка из-за такой мелочи, как посещение ночного клуба?

Он постучался, и озабоченная секретарша испарилась, а мелодичный голос Полы робко произнес из-за двери:

— Входите… входите, пожалуйста!

Мистер Квин поправил свой черный галстук, откашлялся и вошел.