Хатчинсон внезапно резко развернулся на стуле.

— Уокер, Таравела! — позвал он. — Можете заходить. Мы достаточно наслушались от этого ублюдка.

Через боковую дверь вошли двое мужчин. У обоих в руках были пистолеты, и они нацеливали их на меня.

— Что ж, теперь вам уже так просто не уйти, доктор Кросс, — сказал полковник Уокер. — Домой вы не вернетесь.

Глава 112

Мои руки оказались туго стянуты за спиной. Потом двое вооруженных мужчин вытолкали меня наружу и втиснули в багажник темного седана.

Я лежал там свернутый, словно одеяло или коврик. Для человека моих габаритов это было чувствительное сдавливание.

Я чувствовал, как машина по подъездной дорожке отъехала от дома Хатчинсона, перекатила через водосточный желоб и повернула на улицу.

Сначала седан бежал на умеренной скорости, не более двадцати миль в час, — это мы ехали по Вест-Пойнту. Потом прибавил ходу, и я понял, что мы выезжаем с территории.

Я не знал, кто сидит в машине. Не ведал, находится ли вместе со своими людьми сам генерал Хатчинсон. Ясным было только одно: меня скоро убьют. Я не представлял себе, каким образом мог бы выкарабкаться на сей раз. Я думал о детях и о Нане, о Джамилле и спрашивал себя: зачем мне снова понадобилось ставить под угрозу собственную жизнь? Было ли это признаком обстоятельности характера и высоких профессиональных качеств или же, напротив, признаком серьезного дефекта личности? Впрочем, какое это уже имеет значение?

Наконец машина свернула с ровной и гладкой шоссейной поверхности на довольно ухабистую дорогу, скорее всего немощеную. Я прикинул, что мы находимся милях в сорока от Вест-Пойнта. Итак, сколько еще мне оставалось жить?

Машина замедлила ход, потом остановилась, и я услышал, как дверцы открываются и с треском захлопываются снова. Затем откинулась крышка багажника.

Первое увиденное мною лицо было лицом Хатчинсона. Я не прочел в нем никаких чувств. Глаза его были совершенно бесстрастны. Точно два наставленных на меня пистолетных дула. В них не было ничего человеческого.

За полковником стояли двое с наведенными пистолетами. Их взгляды так же были пусты и бесцветны.

— Что вы собираетесь сделать? — задал я вопрос, ответ на который был мне и так известен.

— То, что нам следовало сделать еще давно, когда вы были вместе с Оуэном Хэндлером. Убить вас, — ответил полковник Уокер.

— С максимальным пристрастием, — добавил генерал.

Глава 113

Меня приподняли, вытащили из багажника и бесцеремонно швырнули наземь. Я тяжело ударился боком. Боль пронзила мое тело. Я знал, что это только начало. Эти подонки были здесь затем, чтобы мучить и пытать меня перед тем, как прикончить. Руки у меня были связаны, и я ничего не мог поделать, чтобы воспрепятствовать этому.

Полковник Уокер протянул руку и разорвал на мне рубашку. Другой человек начал стаскивать с меня туфли, затем — брюки.

Неожиданно я оказался совершенно раздетым и дрожащим от холода посреди какого-то леса в северной части штата Нью-Йорк. Воздух был холодным, вероятно, градусов сорок.

— Ты знаешь, в чем состоит моя единственная вина? Знаешь, какую именно ошибку совершил я во Вьетнаме? — спросил Хатчинсон. — Я отдал этот треклятый приказ бороться с партизанами по-партизански. Они истребляли и калечили наших людей. Они практиковали терроризм и садизм. Старались запугать нас любыми средствами. Я не желал быть запуганным, не желал смиряться. Я отвечал им тем же, я сопротивлялся, Кросс. Точно так же, как сопротивляюсь сейчас.