Вскочив со стула, я плеснул воды из графина в стакан.

– Понимаю, Зинаида Павловна. Вот выпейте.

Она оттолкнула мою руку, расплескав воду.

– Глеб Михайлович, я в порядке. Что у вас за причуды?… Я сказала им, что буду жаловаться и не позволю дискредитировать школу, что вы безупречный преподаватель и активно участвуете в общественной жизни…

– Тут, положим, вы соврали, – ввернул я.

– Глеб Михайлович, я знаю, как с ними разговаривать! – Директрису несло на всех парусах. – Я обещала, что так не оставлю. А майор Калитин с наглой ухмылочкой мне заявляет: жалуйтесь хоть в прокуратуру, хоть в ООН. Ладно, говорю, в чем его подозревают? Вас то есть. Ни в чем, говорят, обычная рутинная проверка. Ничего себе «ни в чем»! После всех этих гадких вопросиков! Глеб Михайлович, давайте поступим так…

Я непочтительно перебил:

– Зинаида Павловна, почему вы не проинформировали меня по телефону? Зачем было мне сюда мчаться?

Директриса вылупила на меня глаза:

– Вы просто ребенок! Телефон может прослушиваться!

– Телефон не прослушивается, Зинаида Павловна. Все чисто.

– Вы не можете этого знать.

– Однако я вас уверяю.

– Глеб Михайлович, не стройте из себя специалиста. Силовые структуры имеют теперь такое оснащение, что спаси нас боже.

Что с ней было делать?

– Ладно, спасибо. – Я направился к двери. – Приму контрмеры.

Она догнала меня на лестнице:

– Что за меры вы собираетесь принять?

– Пожалуюсь в газету. Или обращусь в Комитет солдатских матерей.

Зинаида хихикнула:

– Вы невозможны. Как жена вас выносит?

– Хороший вопрос. Непременно у нее поинтересуюсь.

Мы спустились на первый этаж, пересекли вестибюль и вышли на школьное крыльцо. Щурясь от солнца, директриса удержала меня за руку.

– В чем вас подозревают?

– В том, что вместо французского я преподаю биологию.

– Глеб Михайлович, серьезно.

– А серьезно, – разозлился я, – на меня хотят повесить грабеж с шестнадцатью трупами. Возможно, трупов уже больше. Так что, Зинаида Павловна, всмотритесь, кто перед вами.

Она поняла, что на сей раз я не шучу.

– Но это же… просто абсурд!

– Откуда вам это известно? Может, я тот, за кого они меня принимают.

Бледные щеки директрисы порозовели:

– Когда вы дурачитесь, терпеть вас еще можно. Но когда вы говорите такие вещи… Глеб Михайлович, я готова треснуть вас по башке!

– Если башка прояснится – скажу спасибо. – Я спустился на ступеньку вниз.

Между тем в школьные ворота вошли двое: Вася, с которым я назначил встречу, и – вот сюрприз! – Павел Тимофеевич Хлыстин, сухопарый господин с тросточкой. Вася нынче был в спортивном адидасовском прикиде, а Хлыстин – по-прежнему в светлом костюме, только иного оттенка. Славная эта парочка бодро шагала к нам. А за стальными прутьями школьных ворот поблескивал «БМВ» цвета капучино, подпертый джипом охраны. Четверо амбалов расположились вдоль ворот, точно орангутаны в клетке.

Не заметив незваных гостей, директриса воскликнула:

– Стойте, Глеб Михайлович! Надо поставить их на место: у меня есть кое-какие связи!

– Зинаида Павловна, спасибо, я справлюсь сам.

– Ну да, справитесь! Вы просто большой ребенок! Как хотите, но я активно вмешаюсь!

Это уже было черт знает что.