– А я думаю, понимаете, – спокойно возразил Карпов, – и я думаю, что вы должны мне рассказать, в чем заключается план.

В ответ Крылов властно протянул руку:

– Документ о полномочиях!

– Я уполномочен званием и службой, – сказал Карпов.

– Если у вас нет документа, подписанного лично Генеральным секретарем, то у вас нет никаких полномочий, – холодно произнес Крылов. Он поднялся и пошел к телефону. – Пора прекратить этот допрос и сообщить обо всем человеку, имеющему гораздо большие полномочия… – Он поднял трубку и начал набирать номер.

– Не очень хорошая идея, – предупредил Карпов. – Известно ли вам, что один из консультантов, полковник Филби, уже исчез?

Крылов остановился.

– Что вы имеете в виду? – спросил он. Его уверенность была поколеблена.

– Садитесь и выслушайте меня.

Академик послушался. В коридоре хлопнула дверь. Донеслись звуки джаза.

– Я имею в виду то, – сказал Карпов, – что его нет у себя на квартире, шофер отстранен от работы, жена не имеет представления, где он и когда вернется.

Карпов блефовал, но ставка была высока. Тень беспокойства промелькнула во взгляде профессора. Он попытался перехватить инициативу.

– Никаких государственных дел я обсуждать с вами, товарищ генерал, не буду.

– Все не так просто, профессор, – продолжил Карпов, – у вас есть сын Леонид?

Внезапная перемена темы разговора застала профессора врасплох.

– Да, – кивнул он, – есть. А что?

– Сейчас объясню.

* * *

А в другой части Европы на исходе теплого весеннего дня Джон Престон с сыном выезжали из Виндзор Сафари Парка.

– Заедем в одно место ненадолго, – сказал отец, – это недалеко. Ты когда‑нибудь был в Олдермастоне?

Мальчик широко раскрыл глаза.

– Там, где делают бомбы, на военном заводе?

– Это не военный завод, – поправил Престон, – это исследовательский институт.

– Вот здорово! И мы туда поедем? А нам разрешат войти внутрь?

– Мне разрешат. А тебе придется посидеть в машине на стоянке. Это не займет много времени.

И он повернул машину на север, чтобы выехать на магистраль М4.

* * *

– Чуть более двух месяцев назад ваш сын вернулся из командировки в Канаду, куда ездил в составе торговой делегации как переводчик, – спокойно начал Карпов.

Крылов кивнул.

– Ну и что же?

– А то, что мои люди в это время следили за одной молодой личностью, интересовавшейся, слишком интересовавшейся членами советской делегации, особенно секретарями, переводчиками. Мы установили, что эта личность – агент ЦРУ, стали вести наблюдение и заметили, что агент встречается с вашим сыном в гостинице. Отношения были недолгие, но страстные.

Лицо профессора от гнева покрылось пятнами. Казалось, ему трудно выговаривать слова.

– Как вы осмелились? Как вы осмелились прийти сюда с этим и шантажировать меня, члена Академии наук и Верховного Совета. Я доложу об этом ЦК. Коммунисты разберутся что к чему. Хоть вы и генерал КГБ, но и на вас есть управа. Ну, переспал мой сын с иностранкой в Канаде. То, что она была американкой, кто это знал. Глупость, но не более того. Она что, его завербовала?

– Нет.

– Он выдал какие‑то секреты?

– Нет.

– Ну, тогда у вас ничего против моего сына нет. Это обыкновенная юношеская глупость. Ему объявят выговор. Но выговор следует объявить и вашим людям.