Тэппи ждал, а Кеннеди готовился произнести роковые слова.

— Я клянусь, — заявил он, — что прошу об этом во имя защиты нашей страны. Когда Ябрил после пяти лет тюрьмы выйдет на свободу, он должен быть безвреден. Я хочу, чтобы ваша медицинская команда при проведении испытания дошла до крайней черты, когда по словам доктора Аннакконе, возникают побочные явления, например, полностью утрачивается память. А человек без памяти, без веры и убеждений безопасен и ведет мирную жизнь.

Кеннеди посмотрел на Тэппи и поймал взгляд хищника, распознавшего в животном другой породы жестокость, равную своей собственности.

— Можете ли вы собрать команду, которая сделает это? — спросил Кеннеди.

— Я объясню им ситуацию, — ответил Тэппи. — Они бы никогда не согласились, если бы не были преданы своей стране. А после пяти лет тюрьмы мы просто объявим, что мозг Ябрила разрушился. Может, мы его даже освободим досрочно.

— Конечно, — согласился Кеннеди.

Поздно вечером Кристиан Кли доставил Ябрила в квартиру Фрэнсиса Кеннеди. И опять эта встреча была короткой и деловой, без жестов гостеприимства. Кеннеди сразу заговорил по существу и изложил свое предложение.

Ябрил молчал, недоверчиво поглядывая.

— Я вижу, — сказал Кеннеди, — что у вас сомнения.

Кеннеди во что бы то ни стало хотел добиться задуманного. Он вспомнил, как Ябрил обаял его дочь Терезу, прежде чем приставить пистолет к ее шее. Подобное обаяние на Ябрила не подействует.

Кеннеди может убедить этого человека, лишь заставив его поверить, что он действует в соответствии со своей суровой моралью.

— Я иду на это ради того, чтобы вытравить страх из мозгов граждан моей страны, — сказал Кеннеди. — Это моя главная задача. Мне бы доставило удовольствие, если бы вы остались за решеткой до конца ваших дней, но я делаю это предложение, исходя из чувства долга.

— Тогда почему вы тратите столько усилий, чтобы убедить меня? — спросил Ябрил.

— Потому что не в моем характере делать что-то ради проформы, — объяснил Кеннеди. Как он заметил, Ябрил поверил, что он человек морали, и ему можно доверять в границах этой морали. Фрэнсис Кеннеди вновь вызвал в памяти образ Терезы и ее веру в доброту Ябрила, и сказал. — Вас возмутило предположение, что ваши люди устроили взрыв атомной бомбы. Теперь у вас есть возможность реабилитировать себя и своих товарищей. Почему же не использовать такой шанс? Или вы боитесь, что не выдержите испытания?

Ябрил посмотрел в глаза Кеннеди.

— Я не верю, что вы можете простить меня, — сказал он.

— А я и не прощаю вас, — вздохнул Кеннеди, — хотя понимаю мотивы ваших поступков. Вы считали, что помогаете вашей стране. Я сейчас поступаю точно так же и делаю это в пределах моей власти. Мы разные люди, я не могу делать то, что делаете вы, а вы — не обижайтесь — не можете сделать то, что делаю я сейчас. Отпустить вас на свободу.

Президент видел, что почти убедил Ябрила, и продолжал уговаривать его, используя свой ум, свое обаяние, свою внешность честного человека. Он выступал перед Ябрилом в разных обличьях, прежде чем выложился весь и понял, что добился, в конце концов, успеха, когда увидел на лице Ябрила улыбку, выражавшую жалость и презрение. Тогда он убедился, что завоевал доверие Ябрила.

Через четыре дня, после того как Ябрил прошел медицинское исследование и был переведен обратно в тюрьму ФБР, его навестили два человека. Это были Фрэнсис Кеннеди и Кристиан Кли.

Ябрил держался совершенно непринужденно и раскованно.

Все трое в течение часа мирно пили чай и ели маленькие сандвичи.