«Еще, скажи еще что-нибудь!» — мысленно попросил Сергей.

«Прежде всего запомни — действовать надо решительно, — сообщил Голос. — И если ты принял решение, — не медли, не думай, ибо промедление и глупые мысли погубили немало достойных!»

Тем временем Сережины визги, видимо, привлекли внимание Серого, который что-то делал в коридоре за углом, там, где горела свеча. Он вышел, и вид его жуткой фигуры, вдруг возникшей в тусклом желтоватом свете, заставил мальчика в прямом смысле слова прикусить язык.

— Очухался… — то ли спросил, то ли объявил сам себе маньяк, подошел к Сереже ближе, взметая полами плаща пыль, сплюнул неумело, так что слюна повисла на нижней губе, схватил пленника за волосы, резко повернул голову:

— Здравствуй… мальчик… Здравствуй…

Он произнес это тихо, раз, другой, третий, потом отошел к черному провалу шахты, захихикал, повернулся к Сергею и сказал свистящим шепотом:

— Сейчас я схожу… А потом вернусь и…

И он объяснил Сереже Рыкову, что он с ним сделает, объяснил просто и четко, матом, без всяких киношных «Я с тобой позабавлюсь!» и так далее.

Продолжая твердить эти страшные слова, которыми Сергей и его друзья не раз бравировали в разговорах, подчеркивая тем самым свою «взрослость», человек в плаще начал спускаться в шахту по железным скобам, вбитым в каменную стену…

Сережа вновь остался один. Бормотание Серого и шорох его рук и подошв о скобы еще слышались некоторое время, а потом стало тихо — шахта, видимо, была глубокой.

Мальчика трясло от ужаса. Это уже не был тот страх, что сковал Сережу ранее, страх перед пугалом, которого боялись все. Нет, это был животный ужас, ужас жертвы, приготовленной к закланию, ужас безысходный и беспросветный. Несмотря на Голос, он впал в какое-то оцепенение, и только пальцы спутанных проводом рук шевелились, словно лапки паука, перебирая складки одежды…

«Быстро! У нас мало времени! Борись! Бейся! Давай, ну!..» — вновь возник в голове Голос. Он, вернее, она так и сказала — у нас, а ведь раньше тот, прежний Голос говорил: «Ты, у тебя». И постепенно что-то в Сережиной душе воспротивилось, ожило — ощущение было таким, словно насекомое вылупляется из кокона там, где-то внутри: сперва появляются усики, затем голова, скомканные крылышки, но вот уже крылья обсохли, выпрямились, и прекрасная бабочка улетает прочь.

И он начал бороться!

Электрический провод, заключенный в пластиковую изоляцию, трудно разорвать, далеко не каждому взрослому мужику это под силу, а порвать несколько витков провода не сможет никто, это факт. Но провод можно переломить, если сгибать его в одном и том же месте, — это Сережа знал очень хорошо. Все осложнялось тем, что руки его были спеленуты слишком крепко и захватить пальцами провод он не мог. Зато мог, согнувшись, дотянуться до провода на ногах, благо руки мальчику Серый человек связал впереди, а не за спиной. И для начала Сергей занялся ногами.

Кое-как подцепив один виток, он изо всех сил потянул, сжав ноги, насколько можно, и таким образом чуть-чуть ослабил кусок провода. Теперь его надо было переломить. Если держишь большой кусок провода в руках, это легко. Но в распоряжении Сережи было лишь несколько сантиметров, и все же он начал гнуть скользкую пружинистую жилу.

Силы в детских пальцах немного, но ужас и Голос, звучащий в голове, подгоняли его. Он в исступлении гнул, гнул, гнул — и провод не выдержал! Дальше было проще — распутав ноги, он сел, затем по указанию Голоса попробовал встать — и тут же рухнул обратно на топчан.