— Целовались только.

— Не, ну ваще, есть на свете справедливость? — воскликнула та, рухнув на подушку и горестно глядя в потолок. — У одних всё просто — гуляют себе вместе, ни на секунду не расстаются. У других вообще — один подход — и дитё скоро народится. Даже лучшая подруга целуется с красавцем-разведчиком. Одна я, как три тополя на Плющихе! Слышь, Марусь! А он, наверное, опытный… Целовался-то как?

— Определись, долговязина! Чего сказать-то хотела? То — старый пень, а то — красавец-разведчик.

Стебелек горестно вздохнула и выдала:

— Да какая разница, если вы так втрескались друг в друга. Вот увидишь, не успеешь оглянуться, замуж позовет. А там и дитём наградит.

— Ты что такое говоришь-то! — Маруся от смущения не знала куда деваться, подхватила с пола из корзинки Найду, как она назвала щеночка, уткнулась пылающим лицом в теплую шкурку. — Он вообще сказал, что два года подождем.

— Во, дура-а-ак! А ты чо — согласилась?

— Не знаю.

— Не, Марусь, ты меня поражаешь… Ой, что это у тебя!!!

Наигравшись вволю с проснувшимся резвым и зубастым щеночком, обессилевшая от смеха Стебелек выдала вердикт — капитан вовсе не такая сволочь, и она даже не против отдать за него свою подругу. И хоть до полного доверия в глазах Феклы Савельеву было еще далеко, Маруся порадовалась её словам. И без того страшно переживала, а уж реакции подруг боялась нешуточно.

Мелкая тоже удивила. Пришла тихая и спокойная, присела на кровать Маруси, осторожно погладив заснувшую Найду.

— Мне Нах-Нах рассказал про подарок капитана… Любишь его, да?

Оставалось только счастливо кивнуть, да зарыться с головой в подушку, под тоскливый стон Стебелька.

К концу учебного года мода на подарки для будущего младенца двух любимых учителей достигла апогея. Старались — кто во что горазд. Мелкая с Федькой конечно всех обогнали, соорудив такую люльку, что все обзавидовались. Особенно парни. В мастерскую не заглядывал только ленивый — полюбоваться на завершающие штрихи в работе с колыбелькой. Думали, что раз он городской, да еще прямиком с Земли — ничего у него не выйдет. Ага. Нах-Нах взял упорством и вещицу сделал — загляденье.

Мелкая нашила кучу детского приданного. Всяких распашонок, ползунков, подгузников и пеленок.

Стебелек скооперировалась с парнями-выпускниками, одноклассниками Маруси — и они вообще, такое учудили, что Маруся ахнула, случайно узнав о секрете, который вообще-то особой неожиданностью ни для кого и не был. Ни больше, ни меньше — домик двухэтажный поставили, в излучине ручья между клубничной плантацией и школьным орешником. Правда, ходили слухи, что там не обошлось без Рустамки-каботажницы, и Ксаверия, навозивших материала. Да и вообще только такие сосредоточенные на своих проблемах люди такие, как с зимы ударенная пыльным мешком Маруся, сумели остаться не в курсе происходящих событий. Стебелек только посмеялась и сказала, мол, сама виновата, что перестала по сторонам смотреть.

— Но ведь ты же могла сказать! Если б я только знала! — попыталась Маруся упрекнуть подругу.

— Если бы, да кабы, во рту выросли грибы, — засмеялась Стебель. — Ну колись, ты-то чего подаришь? Небось придумала что-нибудь такое, о чём никто и помыслить не мог.

Маруся внутренне ахнула, а снаружи лишь ухмыльнулась:

— Ага, так я тебе и сказала!

И в панике утопала думать. Ага, она одна, похоже, ни о каком подарке не позаботилась! Даже младшие всем классом игрушки, да погремушки готовят. Да такие, что диву даешься. И тоже, якобы в тайне.