И когда будущая мамаша дошла до Грачева, который стоял предпоследним, капитан внутренне собрался, ожидая чего угодно.

Пришлось напрячь слух, чтобы услышать, о чем они.

— Настя, — протянула девушка руку высокому разведчику.

— Павел, — севший голос Грачева резанул по нервам. — Будем знакомы?

Остальным гостья отвечала: «Приятно познакомиться», или «Очень приятно», или еще «Доброго здоровьичка». А тут серьезно глядя в глаза парня, сказала эдак гордо, вздернув подбородок:

— А это вам решать, Павел. Можете быть просто знакомцем, а можете и мужем. Это уж как пожелаете. Неволить не стану. — И она оглянулась на любопытно вытянувшую головы шеренгу. — Вон вас сколько, красавцев, один другого лучше. Авось полюблю другого.

— Ты мне это сообщить пришла? Или еще чего? — возмутился Грачев.

— А еще будут детки.

— Детки? — рявкнул разведчик.

— Ага. — Словно не замечая его терзаний, Настасья забавно сморщила носик и кивнула. — Двое или трое — не знаю. В роду нашем, либо так, либо этак. Мы вообще…

— Товарищ капитан! — Грачев не на шутку разозлился. — Разрешите отойти! Поговорить надо — с ней!

— Идите. — Капитан, сердясь на самого себя, глянул на Андрюху и кивнул: «Командуй!». Лейтенант повернулся к бойцам и рявкнул: — Рота, равняйсь! Смирно! Вольно! Напра-во! Сержант — ведите в расположение.

Только когда все ушли, капитан устало кивнул подошедшему другу:

— Что скажешь?

— А чего говорить, — Андрюха вытряхнул из мятой пачки сигарету, предложил Савельеву и, пожав плечом на жест отказа, закурил сам. — Свадьбу сыграем.

— Ой ли?

— Блин, ты чо, Вась, не видел ничего?

— А что?

— Так идиотски только влюбленные себя ведут. Ладно, пойдем что ли. У меня коньячок есть. Местный, весьма недурственный.

— Пойдем…

Позже, расставшись с Фроловым, капитан вышел на плац и долго стоял в темноте, разглядывая звезды. В голову лезли непривычные мысли о жизни, о превратностях судьбы, о любви и о смерти. Ещё он почему-то сегодня сильно завидовал Грачу, которому, казалось, можно лишь посочувствовать. Вот, всё у парня сложилось, как у людей — и девушка совершеннолетняя, и сама его разыскала. Детишки опять же будут. А у него — не пойми что!

А там, на Земле, осталась старушка-мать, думать о которой он себе запрещал, чтобы не сорваться. Но всё же нет-нет, да вспоминал, утешаясь мыслью, что всё у неё хорошо. Если что — сестренки в обиду не дадут. Выросли уже совсем близняшки. У них в роду такое тоже случалось, прямо как и у Настасьи, правда, через поколение, и о тройнях он точно не слыхал.

Через еще не оборудованный толком, зато высокий забор беззвучно перемахнула черная тень, и капитан едва удержался от выстрела, разглядев контуры человека. Видимо, Василий совсем растворился в ночи, поэтому Грачев его и не приметил, или расслабился, отвлекшись на внутренние переживания? Это он зря.

Савельев кашлянул негромко, и Грачев замер, постоял так немного, потом повернулся и пошел к командиру.

— Проводил?

— Так точно!

— Вольно, боец. Хорошая девушка?

Пашка неопределенно хмыкнул и кивнул:

— Женюсь я, капитан — детки же. Я их не брошу. Сам без отца рос.

— Что, вот так, просто? Из-за детей?

— А чего усложнять? И меньшей причины порой довольно. — Грачев усмехнулся чему-то своему.