— Это зависит от того, чему в момент рассказа учат деток, — даже в кромешной темноте показалось, что девочка улыбается. — Иногда обиженные звери объединяются и навешивают засранцу звиздюлей.

Иногда он оказывается на пути шерстистого носорога и потом долго ковыляет в дом братьев с отдавленной лапой. А по дороге умоляет ранее обиженных им зверей не убивать его. Может отважно сразиться с саблезубом и погибнуть героической смертью, прихватив, заодно, и жизнь врага. Понимаешь, детки здесь хорошо знают, сколь грозен и непредсказуем лесной кабан, поэтому простенькая английская сказка в наших краях никак не канает. Ребята постарше придумывают встречу Нах-Наха с лесной свиньёй Хавроньей, от союза которых вырастают крепкие, но безбашенные детишки, изгоняющие из леса всех хищников.

Взрывы снаружи сделались редкими. Причём, было слышно, что теперь снаряды ложатся то там, то тут. Ещё чуть погодя обстрел и вовсе прекратился. Но темнота не рассеивалась и не рассеивалась.

— Так что мы сейчас тут сидим? — не выдержал парень.

— Как только высунемся, нас обнаружат беспилотники и вызовут огонь. Погибнем не за понюх табаку, — девчонка «отлипла» от него и стала напряжённо прислушиваться к происходящему снаружи.

— Ты чего-то ждёшь?

— Может подойти ещё одна группа, чтобы проконтролировать и зачистить местность… — что-то резко рявкнуло, послышался металлический лязг и из-за деревьев поднялось зарево, — …за мной, — «повариха» выскользнула наружу. В её руке Федька приметил замотанную тряпьём винтовочку с оптическим прицелом.

«Вот тебе и стряпуха!» — промелькнуло в голове.

Они вскарабкались по откосу лога, и взглядам снова открылась всё та же луговина, на которой пылало пятно земли. Посреди него что-то перемещалось. И ещё две «коробочки» крутились поблизости.

— Уходим! — девушка-снайпер стремительно скатилась обратно. — Тут уже ничего больше сделать нельзя.

Наконец-то забрезжил рассвет.

Свернутая занавеска, тюки, ящичек — она ничего не забыла. Всё навьючила на спутника. Двигались быстро по узкой тропе, недавно прорубленной сквозь густые заросли. Вокруг было тихо, но пахло кислятиной, и под ногами шуршало. А они шли и шли. Рассвело потихоньку. Над головами нависали кроны высоких раскидистых древ. Зачирикало, защебетало. Спутница впереди проявилась чётко — чистая мелочь с замотанной тряпьём винтовкой на плече.

— Командир! — раздался негромкий голос из зарослей, — ты не ранена?

— Нет, — отозвалась мелкая. — Скопцов и Угрюмов пришли?

— Так точно. Час назад. Скопцов даже провода смотал, куркуль бережливый.

— Вы хоть прозвонили их? Могло же осколками посечь!

— Ща, сделаем.

— Нет! — строгим голосом остановила неизвестного девчонка. — Вы на склоне балки «баньши» смонтировали?

— Ещё с вечера.

— Тогда, всем сниматься и уходить на следующую позицию. Нах-Нах! За мной, — и она свернула направо. Тут, под растянутым полотнищем Федьку переодели в мешковатый пятнистый балахон поверх исподнего, связанного из толстых верёвок — праздничные брюки и рубашка на нём уже превратились в лохмотья. Пользуясь передышкой и куском проволоки, выпрошенным у дядьки, ковыряющегося в какой-то приспособе, подкрепил и туфли.

Девчонка, к которой обращались «товарищ Мелкая», давала распоряжения кивающим на её слова солидным мужикам. Куда идти, и где копать. Ещё упоминались «свистки», «пыхтелки», «дымокуры» и прочая дребедень, которую предписывалось расставлять в определённых местах.