А вот новости из Киева оказались интереснее на порядок. Из закрытой сводки стало понятно, что вчерашний шухер в Донецке был не обычным обезьяньим визгом вражеской пропаганды. Оказалось, украинская группа задвухсотила командующего их армейским корпусом, генерала Субботина. Комбриг припомнил, как российские новости вчера вечером объявили, будто он погиб в Сирии. Вот, стало быть, кого принимает в промке свалившаяся утром на голову чужая разведка.

Комбриг, покончив с кофе и дожевав бутерброд, покинул палатку. Уже на ходу прикинул, что готовность тактического резерва нужно повысить. Да и охрану командных пунктов усилить, мало ли что…

В центре боевого управления шла обычная утренняя работа. Офицеры принимали доклады, тихо отдавали распоряжения, одновременно что-то набирая на клавиатурах. На главном экране высвечивалась обстановка. Комбриг скользнул взглядом по дисплеям, махнул рукой дежурному «не шуми!», занял свое место справа от его кресла.

— Сегодня пополнение прибывает! — доложил заместитель по персоналу.

— На технике?

— Никак нет, своим ходом.

— Специалисты есть?

— Так точно, человек семь.

Комбриг удовлетворенно кивнул. В войска начали возвращаться на контракт резервисты, демобилизованные в пятнадцатом году. Народ был по большей части серьезный, обстрелянный и правильно мотивированный. Это тебе не мужики-заробитчане из серии: “На воинский учет стану, но воевать не буду!”. Впрочем, и такие тоже нужны — не всем стрелять. На каждого воюющего бойца приходится человек пятнадцать обеспечения.

Подошел начальник разведки. Мужик он был хитро-ушлый, помимо табельных сил и средств имел много разных глаз и ушей с обеих сторон. Источники не светил, а часть информации, если она не требовала немедленного реагирования, предпочитал сперва выдавать лично комбригу. И поступал очень правильно. Не четырнадцатый, конечно, год, когда все штабы текли как дырявое решето, но и сейчас время от времени проходили отчеты про задержанных офицеров, которые работали на противника. В прошлом году, говорят, полковника из ГУРа в назидание остальным без суда и следствия шлепнули как собаку, но всегда найдутся те, кто думает “со мной такого уж точно не случится!”…

— С час назад в сторону автобазы выдвинулась гражданская машина, микроавтобус, на котором вчера приехали разведосы! — тихо доложил подполковник.

— Эвакуация? — уточнил комбриг.

— Да, похоже. Нам ведь, как всегда, ничего не доводят! — пожаловался начальник разведки.

— Час, говоришь? Должны бы уже вернуться.

— В том-то и дело! Микроавтобус попал под обстрел и завалился в развалинах на нуле.

Комбриг недовольно скривился. Навязанная сверху спецоперация, которую проводит незнамо кто в каких-то своих, неизвестных целях — всегда больной зуб. А уж если с потерями — то вдвойне. Когда все заканчивается нормально, за орденами и медалями тут же бегут в Киев инициаторы. А вот раненых и убитых, не дай бог, конечно, “из соображений секретности” всегда стараются списать на те части, которые официально находятся в зоне ответственности.

— Помощи просили?

— Нет, по крайней мере пока.

— Ладно. Подождем полчаса, а потом позвони их старшему и спроси, что у них там за факинг шит, как говорят союзники на учениях…

— Понял, командир! Сделаем.

Комбриг вывел на экран спутниковое изображение промки. Рассматривая хорошо различимый прямоугольник легшей на бок машины, тихо похвалил сам себя за то, что руководствуясь чуйкой привел в готовность резерв. В том, что скоро начнется какой-то серьезный движ, он уже не имел сомнений.