При упоминании о шампанском «Редерер» Эркюль Ренар, с глазами завзятого пьяницы, заметно оживился.

— И что же? — шагнул он к горничной. — Мамаша, где ж тогда эта маленькая бутылка? Я ее не вижу. Все шампанское — в спальне, а этой бутылки нигде нет.

Горничная с иронией посмотрела на полицейского.

— Откуда мне знать! — воскликнула она. — Эта бутылка поможет вам установить имя убийцы?

— Нет. Но этот факт я в своих записях все равно отмечу. Итак, маленькая бутылка шампанского исчезла.

Да, странно, подумал Куртис. Кому, а главное, зачем понадобилось красть бутылку шампанского? Неужели преступник нахально играет с ними, нарочно обращая внимание на исчезновение предмета с места преступления? Или Гортензия врет? Но вроде бы ей незачем это делать.

Ричард решил порасспросить женщину подробнее.

— Погодите, Гортензия. Итак, вы принесли эту бутылку. Что было потом?

— Это все. Мадам попросила к приезду месье приготовить ужин, но наверх его не подавать, а оставить на сервировочном столике. Его, если понадобится, должен был принести месье.

Когда ужин был готов, я заперла дом и легла спать. Часы показывали десять минут первого ночи. А месье так и не приехал. Я не знала, есть ли у него ключи от виллы, и поэтому не засыпала. Если их у него не было, то я должна была открыть ему дверь.

В десять минут второго я услышала, как скрипнула дверь черного хода. Время абсолютно точное, потому что я включила свет и посмотрела на часы. Скрип двери сильно напугал меня, и я негромко крикнула: «Месье Дуглаз! Месье Дуглаз!»

Он отозвался. Тогда я открыла дверь своей комнаты и выглянула в кухню. Наконец увидела его коричневый плащ, черную шляпу и лицо. Лица я, естественно, не разглядела — видела только сплошное розовое пятно. Я сказала ему по поводу ужина: что он готов и стоит на сервировочном столике. Месье ответил, что это ему известно. Он сказал, что, когда обходил дом, мадам стояла на балконе гостиной и все ему рассказала.

«А теперь будьте паинькой и ложитесь спать, — сказал он мне. — И не беспокойте нас. За это получите от меня еще сто франков».

Конечно же, я этому очень обрадовалась. Я закрыла дверь и снова легла в кровать. Я ожидала, что месье сразу же поднимется наверх. Но он остался в кухне. Мне были слышны его шаги. Это мне показалось странным. И тут я услышала какой-то непонятный звук. Такое впечатление, что по точильному камню водят металлическим предметом. Мадам его ждет, а он непонятно чем занимается, подумала я и тихонько поднялась с кровати. Сделала в двери маленькую, вот такую, щелочку…

Горничная большим и указательным пальцем показала размер щели.

— Я выглянула на кухню. Месье стоял ко мне вполоборота. В руке у него было что-то серое, блестящее и продолговатое. Я поняла, что это точильный камень. Он водил по нему чем-то тоже блестящим. Естественно, меня это не насторожило. Я решила, что месье точит нож, чтобы разделать запеченную курицу. Правда, водил он им не так, как точат ножи. Наконец он прошел мимо моей двери, а потом я услышала, как на сервировочном столике зазвякали столовые приборы. По этому звуку я поняла, что он покатил столик наверх.

— В котором часу это было?

— В четверть второго, — ответила побелевшая Гортензия. Воцарившуюся тишину прервал голос Эркюля Ренара:

— Это уже слишком!

Полицейский бросился к балконной двери.

— Там между деревьями кто-то стоит и смотрит на окна, — прохрипел он.