— Врут, — отрезала Джатта. — Со страху чего только не навыдумываешь. А Райда только и знает сплетни повторять, слушай ее больше.

Паола присела рядом с Ильдой, заглянула в лицо, вытерла девочке слезы широким рукавом своего платья.

— Ильдуша, солнышко, мы ведь при гильдии магов живем. Все важное узнают сначала во дворце, а затем здесь. А иногда — здесь даже раньше, чем во дворце. Ты слушай, что учителя говорят, а не тетки базарные.

— Ничего не говорят, — мрачно заявил невесть как оказавшийся рядом Эд.

— Скажут, — уверила Паола.

— Когда время придет, — добавил подошедший Ольрик. — А до той поры нечего лишнего болтать. — Обвел взглядом жезлоносиц: — Вы, девушки, пойдете сейчас со мной. А остальные, — зыркнул на мелюзгу непривычно сурово, — учиться!

Паола сжала ладонь Ойки. О чем с ними может сейчас говорить любой из магов? Скорей всего об отъезде…

Она оказалась права.

— Пока остаетесь здесь, — коротко, не тратя время на предисловия, сказал Ольрик. — Можете понадобиться. Не время силы распылять.

— Что нам делать? — спросила за всех Джатта.

Старый маг задумался ненадолго. Паола глядела на него, и сжималось сердце: всего ничего прошло с похода, да что с похода, он еще позавчера совсем другим был! Словно прожитые годы разом навалились на плечи…

— Будете пока беженцев встречать. Целителей нехватка. — Ольрик задумчиво пригладил бороду; пальцы его слегка дрожали. — Мантия — в монастырь, Линуаль и Паола — в храм, а ты, Джатта, здесь, при гильдии. Сейчас и отправляйтесь.

— Хорошо, учитель, — кивнула Джатта. — Пошли, девочки.

— И вот еще что, — догнал их у самого порога севший голос старого мага. — Горюющих да испуганных ободряйте, а если кто паниковать станет, вещать о силе великой да о конце времен или, упаси Всевышний, старые пророчества вспоминать, тех обрывайте без жалости. Сами не замолчат — стражу зовите. Нам в столице смятение умов не нужно. От таких разговоров и до мятежа недалеко.

Уходя от Ольрика, девушки подавленно молчали.

И лишь по дороге в храм Линуаль, вздохнув, сказала:

— Может, и прав учитель… наверное, прав… Но вот вспоминаю я тех несчастных, что на дороге встретила, деревню их сожженную и думаю…

— Что?

— Думаю, — чуть слышно ответила Линуаль, — когда люди потеряли все, да еще так страшно, они вряд ли сами понимают, какие разговоры просто с горя, а от каких до мятежа недалеко. Не хочу я, Паола, стражу звать для таких бедолаг. Не лежит к такому сердце.

Паола вздохнула, ободряюще сжала руку подруги:

— Что заранее переживать. Там поглядим. Может, смилуется Всевышний, обойдется…

Но паника уже расползалась по столице — видно, не от пустого ума Ольрик предупреждал о ней своих учениц. На площади перед храмом выла, билась на земле баба в разодранной одежде, не поймешь, то ли беженка-крестьянка, то ли городская побирушка, — билась, завывала:

— Ой, лышенько, погибель-беда, вижу демона крылатого, огненного, вижу чудищ каменных, кровь и огонь, земля горит, горит земля наша, горят луга зеленые, кровью и огнем разливаются!

На глазах девушек подбежала стража, подхватила бабу под руки, уволокла, а та все голосила, словно не осознавая, что с ней происходит:

— Нету больше наших лугов заливных, все кровью залито, огнем затоплено… погибло, все погибло!

— Упаси Всевышний, — вздрогнула Паола.