Изменить размер шрифта - +

— Вы не любите мадам Адель? — спросила Светлана.

— Не люблю? Я её ненавижу! Ненавижу, как чуму! Отвратительная женщина. Отец был глупцом, что женился на ней. Неужели и я к старости потеряю разум?

Молодой человек вздохнул.

— Вы говорите, ваши дамы прикасались к посуде? К бокалам? — поинтересовался Робеспьер.

— И к бокалам, даже внутрь заглянули. Адель выхватила у них бокалы из рук и сдержанно–важно попросила «покинуть зал». О! Как заговорила! Я стоял рядом, около стола, и смотрел на них. Мне было смешно. Меня смешили не девчонки, а Адель с её невесть откуда взявшимися благородными манерами, которых у неё явно никогда не было.

— Вы были раньше знакомы с мадам Адель? — спросил Робеспьер.

— Лично нет, но много слышал о ней от приятелей. А вы зачем про бокалы спрашивали? Уж не думаете ли вы, что одна из девчонок… нет, они на такое не способны…

— Откуда вы знаете? — заметила Светик.

Ив задумался.

— Хм… каждая была уверена, что я женюсь на ней… они убили отца, чтобы я получил наследство? Господи, хорошо, что я с ними поругался, потом и меня могли отравить… Нет, чушь это. Хотя… кто их знает…

Мсье Ив перекрестился.

Мадам Матильд не любила посторонних. Но раз дело шло об убийстве мсье Карме, она согласилась принять непрошеных гостей.

— Рада вас видеть! — с улыбкой произнесла она. — Вы люди приличные. Мсье Робеспьер, меня восхищает ваша репутация! А вы, мадемуазель, сразу видно — хорошая девочка! Уважаю таких девочек — скромная, вежливая, не размалёванная, тихая, добродетельная.

Светлане стало нехорошо. Симпатия старой дамы её испугала. Точную оценку своей персоны Светик встречала редко. Обычно её называли или невоспитанной маленькой нахалкой, или ангелочком. Сама она решила, что её истинная сущность где–то посередине, и не любила, когда ей дают крайние оценки.

— Мы по делу смерти мсье Карме, — перешёл Робеспьер к делу.

— Во всём виновата эта дьявольская женщина! — сразу же заявила Матильд. — Это она его отравила! Я сразу же сказала полиции, а они что–то ещё думают! Там собрались одни идиоты! Неужели не ясно, что во всём виновата эта алчная развратница!

— Вы были в зале, когда слуги сервировали стол?

— Да, я зашла с Жизель. Слуги накрывали на стол. Адель ими командовала, а секретарь следил за их работой. Эта женщина ничего не смыслит в сервировке, и слуги, впрочем, тоже! Адель я ничего не сказала, это ниже моего достоинства, но слугам я высказала всё, что думаю об их работе! Потом пришёл мсье Буассе увёл Жизель, её позвал муж.

— Кто–нибудь, кроме слуг, прикасался к посуде?

— Нет.

— Вы заметили что–нибудь, что насторожило бы вас?

— Ничего. Всё как обычно, отвратительно! Покойный Карме хоть и был дворянином, но в тонкостях этикета не разбирался! И всё из–за того, что повёлся с буржуа.

Старая дама снова начала ворчать. Робеспьер и Светик быстро простились с ней.

— М-да, судя по её словечкам она сама не очень–то следует этикету, — хихикнула Светик. — У неё манеры уличной торговки!

— Да, — согласился Макс. — Дама с высоким самомнением забывает об обычных правилах приличия для себя, но внимательно следит, чтобы им следовали другие.

— Хорошо, что мы об Иве разговор не завели! Вот бы она развернулась, поливая грязью его подружек.

 

Сладкие девочки

 

Квартира Жаннет оказалась полной противоположностью представлениям Робеспьера.

Быстрый переход