По извилистой дорожке они подошли к большому пабу, который стоял у самой воды. Ленгтон выбрал столик на улице и принялся изучать меню.
— Салат будешь? У них тут хороший бифштекс с жареной картошкой.
— Отлично.
Он сходил в бар и вернулся с двумя бокалами красного вина и большой ложкой, на которой был написан номер. Ложку он поставил в горшочек, который стоял тут же на столе.
— Когда все будет готово, назовут наш номер, — объяснил он.
— Ты, похоже, здесь частый гость, — заметила Анна, чтобы поддержать разговор.
— Да, бывало, захаживал сюда, когда был женат, — ответил Ленгтон, поднял бокал и чокнулся с ней. — За здоровье!
— За здоровье! — повторила она.
— Ну, Анна, что поделываешь?
— Жду следующего назначения, навожу порядок в квартире. Мне нравится, когда…
— На борту порядок, — сказал он.
— Да, можно сказать и так.
Он закурил и беззаботно махнул рукой — они сели на места, где курить было можно.
— Опять начал дымить. Думаю сходить на иглоукалывание, чтобы совсем завязать.
— Вот и хорошо.
— А еще что? — Его беззаботный тон вдруг изменился. Он сидел очень спокойно, глядя ей прямо в глаза.
— Я съездила к детям Гейл, но тут ты меня опередил.
Он кивнул.
— Элле Сикерт вернули сына.
— С этой иммиграцией такая канитель, они могли бы прождать целый год.
— По-моему, она хочет домой.
— Ничего удивительного. Здесь она хлебнула горя.
Анна кивнула и отпила вина.
— А что еще?
Она снова почувствовала подвох. Ей стало неуютно под его взглядом.
— Давай, Анна, колись. Я знаю — ты была у доктора Салама.
— Я хотела узнать…
— Я понимаю, что ты хотела узнать. А еще ты звонила Майку Льюису и Баролли…
— Да.
— Ездила в участок…
— Да.
— Так. И что же ты в результате этих разъездов…
Тут выкрикнули их номер, подошла официантка, принесла им салаты. Ленгтон поднял ложку и улыбнулся:
— Спасибо.
Он заказал еще два бокала красного вина и бутылку воды без газа, взял нож, вилку и принялся за салат.
Анна же к своему почти не притронулась, ей стало не по себе.
— Ну, расскажи мне, что же ты такого нарыла? — спросил Ленгтон, отодвинул тарелку с недоеденным салатом и залпом выпил бокал вина.
Анна сбивчиво рассказала о том, что ей удалось узнать для защитников, представляющих Идриса Красиника.
— Позволь напомнить тебе: Идрис Красиник взял на себя убийство Карли Энн…
— Но он ведь ее не убивал.
Его рука прямо взвилась над столом и крепко сжала ее руку.
— Я еще не закончил. Мы знаем, что он вместе с братом возил для Каморры наркотики, мы знаем, что оба были нелегальными иммигрантами. Господи, нам ведь даже неизвестно, настоящая это их фамилия или нет, — правильно? Правильно или нет?
— Да, я это знаю.
— Идрис попробовал отрезать ей голову и кисти рук, чтобы ее невозможно было опознать, верно?
— Да.
— Так вот, даже если он давно сидел на наркотиках, боялся Каморры, переживал за брата — да что угодно придумай, — все равно он участвовал в убийстве. Он признался, что видел, как Каморра задушил ее, а прежде изнасиловал, заставив и его сделать то же самое. А про нее ты забыла? Ее, беспомощную, привязали к каменной плите. |