Игра прекратилась через минуту. Причем последний мяч (и единственный) поймал сам Валерий.

    На этом разминка закончилась.

    Флегматичный и медленно соображающий в обычных делах Паша в спарринге совершенно преображался, становился быстрым, хитрым и опасным. То есть движения его казались такими же неторопливыми. От любой, тщательно подготовленной атаки Валерия он оборонялся с нарочитой небрежностью. Вяло так отмахивался… Но, хотя блоки его не отзывались болью в конечностях Валерия, тем не менее он как-то необъяснимо путался в этих самых конечностях и в конце концов оказывался в полуметре от противника, совершенно открытый и беззащитный. Тогда Паша награждал Васильева парой-тройкой тычков, от которых Валерий отлетал назад, плюхался на пол или секунд пять приходил в себя.

    – Как это у тебя выходит? – спросил Валерий, когда Егорыч скомандовал передышку.

    – А я у мишки учился,– улыбаясь во весь рот, пояснил Паша.– Видал, как мишка лапами машет? – Он поднял над головой руки, заревел, приседая и пританцовывая.

    Вокруг тут же собрались пацаны, а Паша продолжал ломать комедию, изображая медведя. Выходило похоже. Пацаны хохотали.

    Представление прервал сэнсэй, рявкнув:

    – Работать!

    – Ну, понял? – спросил Паша.

    – Да вроде бы,– неуверенно проговорил Валерий.

    – Ну тогда становись.

    И избиение младенцев возобновилось.

    В качестве компенсации Паша подвез Васильева домой. По дороге Валера осторожно поинтересовался: где весь народ?

    – Вот завтра придут – и спросишь,– ответил Паша-Академик.

    На следующую тренировку, точно, пришли все. Причем у Юры была забинтована кисть левой руки.

    – Где это ты? – поинтересовался Васильев.

    – Порезался,– последовал лаконичный ответ.

    – Валера,– окликнул Васильева Силыч.– Подойди, пожалуйста. На вот. Возьми.

    Он протянул серенький бланк.

    Бланк оказался повесткой в прокуратуру.

    – Это по тем ментам? – спросил Васильев.

    Силыч неопределенно пожал плечами.

    – А что говорить? – осторожно спросил Валерий.

    – Это уж тебе, Валера, лучше знать. Меня там не было.

    – Понял,– сказал Васильев.

    И он действительно понял.

    Визит в прокуратуру, а равно беседа со следователем прошла гладко. Подловить его следователь не пытался. По лицу видно: факты в его мозгу уже выстроились, и допрос Валерия (пострадавшего) – почти формальность. Васильев со своей стороны не жаловался, слегка упирал на то, что претензий не имеет, но с другой стороны, справку из травмы представил, и справка была приобщена. Расстались довольные друг другом.

    Прошел еще день, и еще один, ничем не выдающийся, кроме того, что нежданная оттепель сменилась свирепым пятнадцатиградусным морозом. Проснувшийся утром от свирепого дубака Валерий в качестве зарядки заделал оба окна размоченным в воде асбестом. В институте профсоюзная тетка попытались снять с него деньги в какой-то фонд.

    – У меня грантов нет! – грубо ответил Васильев.