Можно ли здоровому человеку такие представления навязать с помощью каких бы то ни было наркотических веществ? Наркотики плюс внушение. Непременно внушение, гипноз или что-то в этом роде, подкрепленное самой современной химией. Недаром первые правильные воспоминания возникли у меня под воздействием другого внушения — когда лечить меня взялся шарлатан от парапсихологии господин Люкимсон.

А почему я уверен, что именно эти, вскрытые Люкимсоном, воспоминания, — правильные?

Потому что от них начала разворачиваться цепочка. Потому что иначе пришлось бы признать, что должен быть еще и третий слой воспоминаний, пока еще даже не распечатанный, и это было слишком сложно для любой версии.

Черт возьми, если бы я мог контролировать собственное восприятие, то еще там, в Орли, пришел бы к мысли о чьем-то вмешательстве в мое сознание. Теперь-то я знал, вспомнил, наконец, и уверен был, что никогда уж не забуду: вот я беру у девушки-регистратора свой проштампованный билет и посадочный талон и слышу, как она говорит, улыбаясь дежурной улыбкой:

— Пожалуйста, по коридору до конца в общий зал, а затем на второй этаж в зал таможенного контроля.

Сказано было с замечательной английской дикцией, которую я так люблю у людей, для которых английский язык — не родной. Наверняка сказано было каждому, и все услышали и поняли, а я услышал, но не воспринял, мои ощущения уже тогда мне не принадлежали полностью, иначе я не стал бы в панике, переходившей в ужас, метаться по залу, как крыса в лабиринте!

Значит, все началось на том банкете, когда я пил вина и коньяки, не разбирая марок, хотя никогда прежде этого не делал. Значит, потом, когда сознание мое впало в сумеречное состояние, меня куда-то отвели и вкололи какой-то наркотик и внушили определенные идеи, и снабдили пресловутым флакончиком с шипами, и я вовсе не ходил в аптеку и не покупал яд… А потом, утром, я перекладывал флакончик с места на место, а отравленный шип прятал в карман, готовил себя к предстоявшей «операции». Действие наркотика и внушения продолжалось, и я действительно жил тогда в альтернативном мире, точнее — в мире виртуальном, созданном, однако, не компьютерной программой для моего развлечения, а химией и внушением для…

Для чего?

Чтобы я в нужное время убил Айшу Ступник и взял вину на себя (я ведь должен был помнить, как я ее убил!), и был бы наверняка осужден, поскольку против меня были все прямые улики.

Господи, перед кем провинилась бедная женщина — настолько, чтобы был приведен в действие столь изощренный способ убийства? Наверняка ведь не перед любовником, который не был способен на большее, чем прилюдный скадал! В моей второй версии это было слабое звено, но невозможно до всего дойти логически, здесь необходимы были факты, и они наверняка всплыли бы, когда удалось бы найти и арестовать истинных убийц, а не меня — вынужденного и ничего не соображавшего киллера.

Но и эта версия трещала теперь по швам. Как бы ни были заторможены мои способности строить умозаключения, теперь-то я понимал, что для того, чтобы план использования киллера-зомби удался, нужен был не случайный попутчик, но человек с психикой, на которую можно было воздействовать избранным преступниками способом. Ничего не стоило (в наш-то компьютерный век!) определить, кому был продан билет на место 26-D. Но что, если бы этим пассажиром оказался не я, а некто, не поддающийся воздействию преператов? Некто, кому можно было внушить только простейшие вещи? Какие гарантии, что убийца-зомби в последний момент не вспомнит себя-истинного и не превратится из убийцы в свидетеля обвинения? Вот ведь я всадил-таки шип Айше под лопатку, хотя должен был уколоть в шею, и именно это действие, ставшее лишь воспоминанием о действии, было мне навязано, внушено…

Убийцам нужно было, чтобы Айша купила билет прежде, чем в агентство явится за билетом ее будущий убийца.