— Простите, мой друг, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется невероятным, чтобы в поездке, которую вы совершили для развлечения и из которой теперь возвратились, вы могли получить такие важные сведения!

— Инсургенты не только завладели корветом «Либертад», но они также взяли форт Пуэнте.

— О! — произнес генерал, быстро поднимаясь с кресла. — На этот раз вас ввели в заблуждение, полковник! Форт Пуэнте не может быть взят!

— Он взят после часового приступа тридцатью вольными стрелками под начальством Ягуара.

Генерал схватился за голову, и лицо его отразило невыносимое отчаяние.

— Это уже слишком! — вскричал он.

— Но и это еще не все, — продолжал полковник резким тоном.

— Что же еще ужаснее того, что вы уже сообщили, можете вы сказать мне?!

— Факт, который возбудит ваш гнев и заставит вас покраснеть от стыда.

Старый солдат положил руку на грудь как бы с тем, чтобы удержать сильное биение своего сердца, и, обратившись к полковнику, сказал:

— Говорите, друг мой, я готов вас слушать.

Полковник несколько минут молчал, отчаяние храброго генерала глубоко трогало его.

— Генерал, — сказал он, — может быть, лучше будет отложить до завтра то, что я намереваюсь сообщить вам: узнаете ли вы об этом факте несколькими часами раньше или позже — это не составит большой разницы.

— Полковник Мелендес, — возразил генерал твердо, глядя в глаза молодому офицеру, — в тех обстоятельствах, в каких мы в данное время находимся, каждая минута может стоить целого века! Я приказываю вам говорить!

— Инсургенты желают вступить с вами в переговоры, — сказал полковник прямо.

— Вступить в переговоры со мной?! — воскликнул генерал с глубокой иронией в голосе. — Эти господа делают мне большую честь! А по какому именно поводу?

— По поводу того, что они считают себя в силах овладеть Гальвестоном. Во избежание кровопролития они предпочитают вступить с вами в переговоры.

Генерал встал и порывистым шагом прошелся несколько раз взад и вперед по комнате. Потом, остановившись перед полковником, он спросил его:

— А будь вы на моем месте, что бы вы сделали?

— Я согласился бы на переговоры, — чистосердечно ответил молодой офицер.

— Генерал, — начал он, — вы, очевидно, не знаете о тех событиях, которые случились за эти двадцать четыре часа?

— Как же я могу знать что-нибудь? Эти демоны-инсургенты организовали небольшие отряды, специально предназначенные для того, чтобы перехватывать наших разведчиков и таким образом лишать нас возможности общаться друг с другом. Из двадцати наших разведчиков, которых я послал, ни один не возвратился!

— И ни один не возвратится, будьте уверены.

— Но что же делать в таком случае?

— Вы действительно желаете знать мое мнение, генерал?

— Честное слово, я действительно желаю слышать ваше суждение по этому вопросу, потому что из всех нас вы один, кажется, знаете истинное положение вещей!

— Да, только я один… Так выслушайте меня, и пусть то, что я скажу, вас не удивляет, потому что все это — правда. Сведения, которые я имел уже честь изложить вам, были даны мне самим Ягуаром не далее как три часа тому назад в Сальто-дель-Фрайле, куда он просил меня явиться переговорить о деле, не имеющем ни малейшего отношения к политике.

— Отлично! — сказал генерал, тонко улыбнувшись. — Продолжайте, я вас слушаю с большим вниманием.