Такая снисходительность со стороны главнокомандующего имела ужасные последствия и была отчасти причиной тех событий, которые последовали несколько часов спустя.

Техасское войско, несмотря на свою разнородность, продвигалось, тем не менее, в порядке, который сделал бы честь и регулярной армии.

Дон Фелисио Пас разослал во все стороны патрули, которые, двигаясь перед авангардом, должны были осматривать местность. Но несмотря на эту предосторожность, от того ли, что мексиканцы скрывались в неприступных местах, или от чего-либо другого, но только разведчики не заметили их, и авангард стал продвигаться все быстрее и быстрее, тогда как бдительность командиров начала значительно ослабевать.

Авангард доехал до места, где стоял крест, близ Рио-Тринидада. Переход был коротким, и войска, идя обычным походным шагом, совершили его менее чем за два часа. Только возле самой развилки дорога стала заметно сужаться и скоро превратилась в тропинку, по которой с трудом могли пройти в ряд три или четыре солдата.

Мы уже сказали, что по обеим сторонам этой дороги тянулись топи, а так же и то, что нет ничего опаснее этих болот с обманчивой внешностью роскошного зеленого луга. Дикие звери, направляемые инстинктом, за долгие столетия протоптали себе через них тропинки к водопою, и дорога, по которой шла техасская армия, была не чем иным, как одной из таких тропинок.

Миновав развилку у креста приблизительно в девять часов утра, техасское войско после двадцатиминутного отдыха снова выступило в поход. Беспрепятственно выйдя из ущелья Серро-Пардо к лугу, с которого уже виднелась река с выброшенными на берег судами, которые и были целью этого перехода, дон Фелисио Пас без всякой видимой причины повернул фронт своего отряда и приказал ему сдвинуться в колонну. Когда это было исполнено, он скомандовал «стой», а сам, повернув лошадь, снова въехал в ущелье, но на этот раз совсем один. Дорогой он бросал вокруг себя пытливые взгляды, но, насколько мог видеть его глаз, тропинка впереди была совершенно пуста. Дон Фелисио остановился и, нагнувшись к лошади, будто для того, чтобы поправить на ней уздечку, потрепал ее по шее и несколько раз крикнул, подражая крику ворона. Тотчас же из кустов, окаймлявших в этом месте дорогу, раздался шипящий и отрывистый крик нырка, затем кусты раздвинулись, и из них вышел человек. Это был полковник дон Хуан Мелендес де Гонгора. Дон Фелисио, казалось, нисколько не удивился его появлению. Он только слегка поклонился и быстро подъехал к нему.

— Спрячьтесь в кусты, полковник, — сказал он ему, — вы же знаете, что за каждым листом на дереве скрываются глаза. Если меня одного увидят на дороге, то в моем присутствии не найдут ничего подозрительного, но если увидят вас, карамба!.. Не следует, чтобы вас видели. Мы прекрасно можем разговаривать на расстоянии — здесь нас могут услышать только уши друзей.

— Вы как всегда благоразумны, дон Фелисио.

— Вовсе нет! Я только хочу отомстить этим разбойникам, которые захватили и разграбили так много великолепных поместий, а ненависть внушает осторожность.

— Каковы бы ни были причины ваших поступков, они вдохновляют вас, а это главное. Но возвратимся к нашему делу. Что вам нужно от меня? — спросил полковник.

— Мне нужно узнать от вас две вещи.

— Что именно?

— Действительно ли доволен генерал Рубио планом, который я ему предложил?

— Доказательства этому налицо. Если бы дела обстояли иначе, меня бы здесь не было!

— Это верно.