— Извини, что-то не хочется, — сказала Олеся. — Никогда не увлекалась приключенческими романами. Главное я знаю. Мванги подстраховался. Никто не думает, что он заранее пронюхал о нашей операции… хотя мог, лис старый, — она наморщила лоб, о чем-то раздумывая. — Нет, знай он заранее, действовал бы иначе. Скорее всего, элементарно не доверял Кавулу… и правильно делал, доверять Кавулу мог только дебил. Вот он и послал циркуляр. К вам в самолет подсадили двух агентов. В самолете вы с ними сцепились… Кстати, что произошло?

— У них был навигатор, — сказал Мазур. — Когда мы в оговоренной точке легли на новый курс, они заметили сразу, и началось…

— Да, что-то такое мы и подозревали… Они довольно быстро установили, что вы с Анкой ушли на своих ногах, значит, целехоньки… ну, или с ушибами, которые вам не мешали передвигаться со всей возможной быстротой. Началась погоня и облава, но в какой-то момент они вас потеряли… А потом Анка где-то запропастилась, в миссию ты пришел уже один. Перестрелок меж вами и погоней не было. Так где Анка?

— Где именно она сейчас — это было и остается темой для дискуссий, — жестко усмехнулся Мазур. — Разные мнения есть на сей счет, лично мне хочется верить, что она там, где я ни за что не хотел бы оказаться, да и ты наверняка тоже…

— Понятно, — кивнула Олеся совершенно спокойно. — Несчастный случай или ты…

— Или я, — ответил Мазур так же спокойно. — Мы с тобой перед полетом как в воду глядели, когда согласились, что за девочкой нужно вдумчиво приглядывать. Снова история с горничной Штирлица: девочка впервые увидела столько продуктов… Вообще-то сначала она себя вела довольно благородно: предложила поделить камушки пополам и слинять вместе. Ну, а когда поняла, что я на это не пойду, решала сократить число пайщиков-концессионеров наполовину, до одной-единственной своей персоны. Не получилось…

— С-сучонка… — процедила Олеся сквозь зубы с неприкрытой злобой. — Лесбиюшка поганая… Знаешь, я порой современную молодежь форменным образом ненавижу. Так и мечтают, чтобы миллион свалился в карман сам собой, стоит сделать пару несложных телодвижений… — она допила свой стакан, взяла у Мазура его пустой и налила по новой, в той же пропорции. — Коли уж все удалось, можно расслабиться и поболтать… Знала я несколько лет назад одного провинциального мальчика, приехавшего в Москву искать счастья. Всех достоинств — здоровенный член, мозги воробьиные, но амбиций было… Хотел стать ба-а-альшим миллионером, а в качестве примера каждый раз приводил Билла Гейтса. Логика была железная: Гейтса, не дав доучиться, вышибли из института, его — тоже. Значит, и у его все получится. Этот щенок дешевый не учитывал, что его самого вышибли из задрипанного саратовского физтеха, а Гейтса — из Гарварда. И компьютер он, в отличие от Гейтса, знал на уровне юзера порнографических сайтов. Когда у него все провалилось, на коленках приполз ко мне — мол, раз я с ним кувыркалась, то теперь должна его спасти и чуть ли не в пайщики взять. Ну, я его пристроила мальчиком по вызову, там он себя и нашел… — на лице у нее появилась горечь, опять-таки непритворная. — Эти сопляки и не представляют, как в девяностые нужно было карабкаться, цепляться зубами и когтями, купаться в грязи, да вдобавок двадцать четыре часа в сутки думать, как сделать, чтобы тебя не кинули и не грохнули…

Могу себе представить, подумал Мазур без тени сочувствия. Уж если ты в нынешнем своем положении хозяйки тех самых заводов-газет-пароходов, долларовой миллионерши для пользы дела работала станком у президента Кавулу, в девяностые бултыхалась в грязи с головой без всякого акваланга.