Сандерсу она понравилась с первого взгляда: она возвращала чувство реальности. От нее исходили доброжелательность, искренность и обаяние. Небольшого роста, с быстрыми движениями, она производила впечатление женщины с большим запасом энергии. У нее были большие темно-карие мечтательные глаза, смуглая кожа и коротко подстриженные волосы. Одета она была с небрежной элегантностью, а лихо сдвинутая набок шляпка только прибавляла ей очарования. Однако Сандерс успел заметить признаки тяжелых приступов малярии: в сузившихся зрачках и дрожании рук.

Она быстро оглянулась назад.

– Я прибежала первая, – сказала она тем же самым, чуть запыхавшимся голосом. – И хотела просить вас, чтобы вы не обращали внимания на Сэма, если он будет в одном из своих настроений. Бедняга, у него сегодня был отвратительный день; машина разбита, никого не удалось найти для помощи в доме. Слава Богу, слуги чувствуют себя гораздо лучше. Веселые, как ни странно, хотя сама авария вряд ли принадлежала к приятным ощущениям. Можно представить себе…

Она внезапно замолчала, когда ее взгляд остановился на Сандерсе. Чейз представил его. И, может быть, потому, что был выведен из равновесия, продемонстрировал непривычное отсутствие такта.

– Не обольщайся, Мина, – сказал он утешающим тоном, обнимая ее за плечи. – Перед тобой человек, который никогда о тебе не слышал. Ты совсем не так популярна, как воображала.

– Я никогда этого не воображала, – решительно заявила Мина и дружелюбно улыбнулась доктору.

– Он никогда не слышал, – упорно продолжал Ларри, – о «Леди Иштар» или «Сатане из предместья», и даже сомневаюсь, что слышал, что наша Мина некогда написала детективный роман! Я по-прежнему убежден, что он был твоей неудачей. Считаю абсолютно неправдоподобным, чтобы какой-то тип мог ездить с трупом по всему Лондону, а потом убедить всех, что покойник все это время был жив и умер только в Гайд-парке. Кроме того, твоя главная героиня – тупица, которая каждую минуту теряет голову. С другой стороны, если бы она не была тупицей, не было бы и романа, Следовательно, все в порядке.

Это задело Сандерса за живое.

– Прошу меня извинить, но это вы написали «Двойное алиби»? Разумеется, ваше имя мне известно. И я абсолютно не согласен с Ларри. Вероятно, вас спрашивали об этом сотни раз, но как вам пришло в голову подобное отравление? Это совершенно новая идея, и она имеет полное научное обоснование.

– Сама не знаю, – уклончиво ответила она. – Я знакомлюсь с людьми, и они рассказывают мне разные вещи. – Создавалось впечатление, что ей хотелось сменить тему разговора. – Мне очень приятно, что вы приехали к нам, но боюсь, что уик-энд будет не из самых удачных. Как вам нравится Форвейз? Милый дом, правда? – спросила она с чувством искренней гордости. – С самого детства я мечтала о таком доме! Знаю, знаю, люди над ним смеются, но мне он нравится. Нравится атмосфера самого дома. И Сэму тоже, он разбирается в таких вещах. Ларри, будь хорошим мальчиком и принеси нам что-нибудь выпить. Для меня коктейль, а Сэм, наверное, захочет джин с вермутом. Я угадала, мой дорогой?

Она обернулась, улыбаясь. В оранжерею вошел Сэм Констебль. Мистер Сэмюэль Хобарт Констебль начал что-то говорить, но, заметив незнакомого человека, сразу же замолчал. Он тяжело дышал и молчал так демонстративно, как будто хотел показать, что его молчание объясняется исключительно хорошим воспитанием. Его представляли тираном, но Сандерс увидел перед собой просто полноватого мужчину, приближающегося к шестидесяти, лицо которого выдавало раздражительность и заносчивость. Невысокий и уже немолодой, он все еще был исключительно красивым мужчиной. Твидовый костюм сидел на нем идеально, без единой морщинки. После минуты торжественного молчания он обернулся и увидел открытое окно.