Огромным усилием воли она пыталась взять себя в руки.

– Прошу… прошу прощения за вторжение. Но у меня не было другого выхода. В моей комнате кто-то есть!…

– В вашей комнате кто-то есть? Кто?

– Я проникла сюда через окно, – объяснила она, с излишними подробностями, что свидетельствовало о сильном волнении. – Там есть балкончик. Я должна на минуту присесть, мне… мне не хочется делать из себя посмешище…

С первой минуты встречи он пытался уловить особенность, которая в большей степени была бы для нее определяющей. И только теперь, в момент сильного потрясения, эта черта ясно обрисовалась: преувеличенная забота о своем внешнем виде. Это чувствовалось по всему ее облику: одно плечико ее платья упало или порвалось, она быстро вернула его на место. На плечах и руках виднелись следы грязи, и, когда она заметила это, у него было впечатление, что она разрыдается. Она уселась на краешек кровати.

– Все уже хорошо, все хорошо, – успокаивал он ее. – Что случилось? Что вас так испугало?

Прежде чем она успела ответить, кто-то неожиданно застучал в дверь.

Вики нервно подскочила.

– Не открывайте дверь! – умоляла она. – Нет, нет! Не открывайте… – И с облегчением умолкла при виде Констебля, который, не дожидаясь разрешения, открыл дверь. Он был в халате и домашних туфлях.

– Что тут за шум? – потребовал он объяснения. – Я думал, что дом обрушился. Неужели нельзя даже спокойно переодеться?

– Прошу прощения, – сказал доктор. – Ничего особенного не произошло, только упала лампа.

Но их хозяин нисколько не заинтересовался лампой. Он окинул быстрым, проницательным взглядом Вики и Сандерса, широко открыл глаза и сделал собственные выводы. – Послушайте… – медленно начал он.

Но Вики уже полностью пришла в себя.

– Нет, сэр. Не делайте столь быстрых выводов. Это совсем не то, о чем вы подумали.

– А можно узнать, мисс, – сказал Сэм менторским тоном, – в каких выводах вы меня подозреваете? Разве я просил каких-либо объяснений? – Он почувствовал себя обиженным. – Я зашел узнать, что тут за шум. Нашел семейную реликвию в осколках и двоих из моих гостей в ситуации, которая во времена моей молодости была бы определена как «подозрительная». Но разве я задал в связи с этим какие-либо вопросы?

– Мисс Кин как раз рассказывала, – начал Сандерс.

Она прервала его.

– Что-то было в моей комнате и испугало меня. Я проникла сюда через балкончик. Посмотрите на мои руки, если вы не верите моим словам. Мне очень неудобно из-за этой лампы, я перевернула ее, когда влезала через окно.

– Это не имеет абсолютно никакого значения, – лицо Сэма приобрело хитрое выражение. – Мне очень жаль, что вас что-то испугало. Что это было, мыши?

– Нет… не знаю.

– Следовательно, не мыши. Если удастся вспомнить, что это было, скажите мне, я этим займусь. Простите меня, господа, я не буду вам больше мешать.

Сандерс сделал вывод, что его объяснения только усилят подозрения хозяина дома, и воздержался от комментариев.

– А как насчет предсказания, сэр? – сменил он тему. – Никто не пытался вас убить?

– Пока нет, доктор. Пока нет. Альбом по-прежнему лежит на полке. До встречи за ужином!

Сандерс удивленно смотрел на исчезающего за дверью Сэма.

– Что он хотел этим сказать?

– Чем?

– Альбом по-прежнему лежит на полке…

– Понятия не имею – прошептала Вики. – И не знаю, смеяться мне или плакать. По-моему, вы попадаете из одной затруднительной ситуации в другую.