Мил слегка смешался. Он давно не видел обезьяну и никак не мог понять, чем мог обидеть ее. Объяснение пришло быстро. Альвареза зло отпихнул бананы, схватил Мила за предполагаемые грудки и заорал, брызжа слюной:

– Ты, белая дефективная пантера! Я всю жизнь мечтал найти такое существо в джунглях, с которым смогу исполнить свое самое заветное желание. И когда казалось, что я нашел его – тебя, тебя, альбинос разнесчастный, ты предал меня. Предал, словно последний продажный шимпанзе!

Мил осторожно оторвал лапы Альварезы от своей шеи. Немного отстранился, чтобы банановые куски не летели прямо в морду, и только тогда поинтересовался:

– И что я сделал такого, что обидело тебя, мой друг?

Вместо ответа Альвареза смахнул скупую самцовую слезу с обросших шерстью щек.

– Ты не понимаешь. Ты меня не понимаешь, Чокнутый. Я всю жизнь хотел с кем‑нибудь на пару нажраться этих идиотских ягод. И что же? Я появляюсь, и меня встречает известие, что белая пантера валяется вдрабадан. Без меня. Чокнутый, ты убил мою мечту.

Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, но, на счастье Мила, послышался шум приближения большого отряда. Мил выполз из‑за кустов и обомлел. Когда он приступал к единоличному алкогольному отравлению, в лагере находились только серый странник и староста. А теперь… У самого озера, среди пальм, расположились орангутанги. Они быстро поглощали плоды, разбрасывая вокруг себя кожуру, чем вызывали негодование забредших в эту зону пантер. То и дело раздавались глухие удары падающих тел, сопровождаемые незлобным смехом обезьян и ругательством самих пантер.

Стая черных кошек расположилась в высокой траве и чуть дальше, в тени больших деревьев. Несколько пантер возвращались с охоты, таща на себе туши оленей.

– Они тут всю живность порежут. – Стоящий за спиной Альвареза уже забыл свои обиды и теперь помогал Милу осмыслить увиденное. – Старик Квар говорит, что здесь около пятидесяти пантер. Ты представляешь, сколько они жрут?

– А твоих? – поинтересовался Мил. Он не стал говорить орангутангу, что его ребята едят не меньше.

– Моя стая, – стал загибать пальцы Альвареза, – стая племянника с маленького водопада. И еще троюродный брат из западных лесов. Около сотни. Неплохо, да? А Бобо и его бандиты только что подошли. Их отправили за скалу. Сколько – не знаю, но у меня такое впечатление, что этот лохматый пройдоха собрал самую крутую банду в джунглях.

– М‑да, – только и смог сказать Мил.

Когда шел разговор о войне, он даже не подумал, что она может быть такой масштабной. Ну там пара десятков жителей против десятка других жителей. Одна‑две стычки без кровопролития и смерти, и все. Но если все эти животные собрались здесь, то будет много крови.

– Ты бы пасть запахнул, – посоветовал ему Альвареза. – Нехорошо как‑то виновнику торжества с пастью растопыренной ходить. Да и пора уже. Ждут нас.

– Кто ждет? – Мил все же закрыл пасть.

– Совет объединенных стай.

Мил выдавил только «ну‑ну» и последовал за Альварезой. Они двигались мимо пантер, которые при их приближении вскакивали и низко склоняли головы, пряча любопытные взгляды. То же самое повторилось и с орангутангами. Они соскочили с деревьев и стояли смирно, преданно тараща глаза.

– Чего это они? – шепнул Мил Альварезе.

Тот отмахнулся. Сам узнаешь. Потом.

Мил, то и дело оглядываясь по сторонам, иногда спотыкаясь, шел за Альварезой и размышлял над странным поведением жителей. Это не только любопытство. Они все, несомненно, предупреждены, что встретят альбиноса. Но что не злоба и не проявление неприязни. Это бы Мил уловил сразу. Но что?

Решение загадки пришлось оставить на потом, так как они прибыли на место.