– Нет никого, – буркнул он и тут же заснул, завалившись в густую траву трилистника.

Квар в это время старательно выковыривал засохшие сгустки крови из шерсти Мила.

– Негоже по джунглям прыгать пятнистым, словно попугай. Белый – куда ни шло. А пятнистый…

– А они от нас не отрекутся?

Вопрос Чокнутого не был для пантеры неожиданным. Он и сам иногда раздумывал над этим, размышляя о племени медведей и орангутангов. Но после долгих размышлений пришел к выводу, что и племя Альварезы, и племя медведей надежны. А посему отвечать на вопрос Чокнутого не счел нужным.

Мил и не настаивал на ответе. За то короткое время, которое он пожил в джунглях, Мил понял, что предательство несвойственно жителям. Если друг, то до конца. Если враг, то… тоже до самой последней капли крови.

– Эх, напиться бы сейчас, – мечтательно произнес он, параллельно разминая ту часть тела, которая ранее носила имя задницы, а теперь черт знает какое имя.

– Напиться?

В течение пяти минут Мил старательно объяснял, что такое «напиться» и как это иногда бывает здорово.

– Особенно после драки или ранения, – закончил он, с сожалением глядя на старую пантеру, которая в своей жизни ни разу не испытывала этого неповторимого чувства.

– Да без проблем, – ответил неожиданно Квар и махнул мордой в сторону близлежащего кустарника. – Видишь ягоды? Да не те, что красные. Зеленые, гроздьями висят. Пару веток объешь – и в норме. Только смотри не переусердствуй.

Мил не поверил. Он ни разу не видел, чтобы кто‑то в джунглях ел эти ягоды. Но если старый Квар говорит, почему бы не попробовать. Он несколько неуклюже пригнул ветку к земле и, неудобно загибая голову, принялся объедать ягоды. На вкус они напоминали туалетную бумагу.

Через полчаса, когда стая пантер, уставшая от долгой дороги, вышла на поляну, ее глазам представилась необычная картина.

Взмыленный Квар и ругающийся во весь лексикон Родж безуспешно носились по кустам за странно вихляющейся белой пантерой, которая истошными воплями сотрясала всю округу. Крик души альбиноса сводился к следующему:

– Я им все глаза, засранцам, повыцарапаю! Не держите меня, родственников ваших!.. Свободу не заставите молчать! Смерть предателям джунглей!

Все эти возгласы перемежались отборным межгалактическим матом. Изредка песнями. Похабными и вполне патриотическими.

С помощью подоспевших пантер Чокнутого быстро окружили, повалили на траву и кое‑как связали лапы лианами. А так как он продолжал, уже будучи связанным, глупо хихикать и произносить непристойности в адрес отдельных жителей джунглей, ему пришлось забить пасть плодом кокура. После чего Чокнутый успокоился и сладко захрапел. На что некоторые не избалованные храпом пантеры сказали, что уж лучше бы орал похабные песни. Все веселей.

Так или иначе, инцидент был исчерпан. И пока Чокнутый видел одному ему известные сны, Квар производил подсчет сил и выяснение настроений в джунглях.

– Ну что? – Родж терпеливо подождал, пока седая пантера закончит со своими соплеменниками, отдаст приказы и освободится. – Какие новости?

Квар несколько секунд молчал.

– Ты знаешь, дружище. – Он внимательно посмотрел серому страннику в глаза. – Я должен поблагодарить тебя.

– За что? – Последний раз волка благодарила больная лань, которую он повстречал в джунглях и оставил в живых. Только потому, что был сыт.

– Странное дело, дружище. – Пантера улыбнулась, немного сконфуженно и смущаясь. – Я думал, что становлюсь стар. Думал, еще год‑другой, если не раньше, и стая отправит меня в темные пещеры, на заслуженный отдых. Но вот я повстречался с тобой, с твоими серыми странниками, ввязался в вашу идиотскую, по правде сказать, затею и чувствую, что снова молодею.