Она говорила о своем деде-датчанине Айнере, сценаристе и режиссере (En maler og hans), о Карстене, своем отце, архитекторе, и Артур Дрейфусс невольно вспомнил своего отца, который так и не вернулся.

Говорила она много и много ела. Как будто отъедалась за «Голливудскую диету» Джуди Мэзл (так называемую Beverly Hills Diet, на основе фруктов и овощей), отыгрывалась за все осознанные усилия, приложенные, чтобы стать в двадцать семь лет одной из самых гламурных женщин в мире. Блондинкой, семьдесят с лишним миллионов раз упомянутой в гугле. Тем не менее, Артур Дрейфусс (не имевший привычки пить несколько «Кроненбургов» за один вечер) нашел, что у нее длинноватый нос, острый подбородок, полноватый рот, блестящая кожа и умопомрачительная грудь. Ты меня не слушаешь, Артур? Нет, нет, слушаю, забормотал он, отложив вилку; вообще-то даже с Элоизой с глазами цвета дождя у Деде-Фри слова находились с трудом; я, я, это обалденно, что ты здесь, Скарлетт, это. Это для меня обалденно, перебила она его; в первый раз за долгое, долгое время мне наконец спокойно, я могу есть столько макарон, сколько захочу, и никто мне не скажет be careful, ты быстро набираешь вес, Скарлетт, you know that, а сбрасывать будешь долго, очень долго. В первый раз, не помню, с каких пор, я могу облизывать пальцы, и мне не скажут так нельзя, Скарлетт, это вульгарно, пальцы в рот, фи; и все это с парнем super super cute, который не старается запрыгнуть на меня во что бы то ни стало и не пялится на мою грудь, как недоумок. Так говорят – недоумок?

Артур Дрейфусс покраснел и почувствовал себя слегка задетым, потому что как-никак прошлой ночью, двумя этажами ниже, ему чертовски хотелось на нее запрыгнуть, и это желание не оставляло его все утро в гараже; да, и пусть у нее длинный нос, острый подбородок, складочка-пончик на животе и – он вдруг увидел – маленький черный прыщик у правого уха, похожий на бутон цветка; крошечная темная орхидея, распустившаяся чуть раньше в этот вечер.

Когда он убрал со стола, она сказала ему спасибо, и его всего перевернуло. Одна из самых красивых женщин мира, в его кухне инкогнито, говорит ему спасибо; спасибо за макароны, спасибо за пиво, за этот не особо интересный разговор.

Он не решился развязать язык, боясь испортить такой прекрасный момент.

Он вымыл посуду, а она тем временем изучала аккуратно расставленные диски: я тоже люблю сериалы, сказала она, это как семья, когда ее нет, каждый вечер встречаешь своих; «Клан Сопрано», конечно же, I looooove it, сказала она, «24 часа», «Прослушка», «Щит», «Большой побег», «Матрица», «Сладкая жизнь&ra