Ветеринар Тим Эрли определил, что Торопыге лет тридцать пять или больше, по тому, как истерлись зубы коняги, но доктор Стюарт знал одно: на это животное он истратил почти десять тысяч долларов, если посчитать затраты на ограждение, сарай и корм. Вот так получилось, что у дока Стюарта и Элинор Спарроу жили два самых старых домашних любимца в городе, хотя, если бы кто-нибудь осмелился назвать Торопыгу домашним любимцем, доктор вспылил бы не на шутку. «Он ярмо у меня на шее. Он мой крест. Никакой он не любимец, — говорил доктор любому, кто готов был его выслушать. — Он цена, которую я плачу за одну идиотскую минуту слабости».
— Ему бы следовало дать коню другую кличку — Долгожитель, — рассмеялся Хэп. — Или Бессмертный. Или, может быть, Десять Кусков.
Стеллу слегка затошнило, что было весьма некстати, так как показалась машина с пиццей, ехавшая прямо к дому.
— Наверное, твоему дедушке нужно было его усыпить. — Стелла покосилась на Хэпа в ожидании реакции. И точно, на его лбу пролегла глубокая морщина, которая появлялась каждый раз, стоило ему о чем-то встревожиться. — Это был бы акт милосердия, правда — избавить животное от страданий. Он, наверное, мучается от боли из-за такой спины и всего прочего.
— Торопыга счастлив, насколько это возможно. Он целыми днями ест и гадит, а мы за ним убираем.
Разносчик пиццы посигналил гудком, и Хэп отправился к машине, чтобы расплатиться и забрать обед. Двигатель остался включенным, и из выхлопной трубы вырывались клубы дыма, окрашивая горизонт в сизоватую дымку. Стелле, оставшейся на крыльце, Торопыга показался конем из сна. Он медленно передвигался в поисках молодой травы понежнее и вскоре исчез за листвой орешника.
— На нем никто не ездит верхом? — поинтересовалась Стелла, когда они занесли пиццу в дом.
— Стелла, он бы рухнул, если бы кто-то на него взгромоздился. Ты сама его видела. Мистер Провислая Спина.
— Ладно, обещай только, что не станешь на нем ездить.
— С какой стати?
Хэп приподнял крышку с коробки пиццы и вдохнул пар. Сложная начинка в Юнити означала колбасу, грибы и перец.
— А с такой, что меня посещают отличные идеи. — Стелла надеялась, что ей удалось убедительно изобразить беспечность. — Я даже ими прославилась.
Стелла достала из шкафа несколько тарелок, хотя абсолютно не была уверена, что сумеет проглотить хоть кусочек.
— Вот как? — улыбнулся Хэп. — А разве ты прославилась не луком?
Стелла невольно расхохоталась. Дело было так: Синтия Эллиот рассказала Стелле, что ее брат Джимми советует всем направо и налево держаться от Стеллы подальше, заявляя, что над ней висит родовое проклятие невезения и генетических искажений. Можно подумать, Джимми Эллиот что-то смыслил в генетике. Он уже дважды провалил экзамен по естествознанию и теперь повторял курс. К тому же он был лгуном. Синтия рассказала Стелле, что кончика пальца он лишился на самом деле не из-за кусающейся черепахи, а потому что не знал толком, как завести газонокосилку. Девчонки, неизвестно почему, сохли по Джимми, но он если не таскался за Стеллой хвостом, то, по крайней мере, пялился на нее в кафетерии во время обеда.
Как-то раз Синтия и Стелла взломали шкафчик Джимми и оставили на его учебниках, ни один из которых, видимо, никогда не открывался, очищенную луковицу с воткнутой в нее булавкой. Это была шутка, но Джимми повсюду раструбил, что Стелла навела на него порчу, а все потому, что втюрилась по уши. Пройдет совсем немного времени, утверждал Джимми, и Стелла будет умолять его прийти к ней на свидание.
— Перестань, прошу тебя. Джимми Эллиот просто идиот. Какой нормальный боится луковицы?
После этого разговора Стелла повеселела и даже съела три куска пиццы, предварительно выковыряв все кусочки колбасы. |