Я скорей бросился в кровать, завернулся с головой.

Слышу ключ в дверях.

— Бабушка! — под одеялом шептал я. — Бабушка, миленькая, родненькая, чего я наделал-то!

А бабушка стояла уж надо мной и по голове гладила:

— Да чего ты ревешь, да плачешь-то чего? Родной ты мой, Борюшка! Видишь, как я скоро?

Она еще не видала пароходика.

ПУТЕШЕСТВИЕ ХРАБРОГО ВАН-ГУГЕНА

Шесть недель перелистывал книги голландский воин Фома Ван-дер-Гуген.

Это было четыреста лет тому назад, в старое время, и воин был старинный.

Чего ж он книги перелистывал? В книгах он вычитывал, что ждет его в пути, когда он на корабле поедет в Персию и повезет золото, чтобы выкупить из плена своего брата Иоганна Ван-дер-Гугена. Корабли у голландцев на славу — ни ветру, ни бури не боятся — не беда.

А вот на первой же странице толстой книги написано: есть в океане морской человек. Лицом он похож на человека, только руки коротки и хвост рыбий. Однажды влез он на борт купеческого корабля, и корабль накренился на борт и вовсе перевернулся бы, не соскочи человек обратно в море.

«Ничего, — подумал Ван-дер-Гуген, — на корабле можно к берегу пристать, выскочить на землю и удрать от морского человека». Перевернул страницу — еще картинка.

Рассмотрел: рыба на ножках. Подписано: морская собака. В море плавает, как рыба, по земле бегает, как зверь.

От такой и на берегу не спасешься.

— Ну, а шпага моя на что? — сказал Ван-Гуген и погладил шпагу по боку.

Но через две страницы он увидал картинку, как чешуйчатый морской змей на выбор глотает с корабля людей — какого захочет. И если даже все время ходить в латах, то змей съест вместе с латами, ему и железо нипочем.

«Ну, должно быть, только отчаянных грешников хватает змей, меня не тронет», — решил Ван-Гуген. Но дальше прочел в книге, что змей ухватил как-то даже монаха самой праведной жизни.

— А вдруг все это не так? — уж вслух сказал Ван-Гуген и хотел выпить вина, чтоб согнать страх, но внизу страницы увидал семиголовое чудище, и достоверный ученый писал: «Эту семиголовую гидру и сейчас еще можно видеть в городе Венеции, где ее показывают за небольшие деньги».

Уж если сам архиепископ Магнус пишет, значит, правда, и Ван-Гуген уж не читал больше, а дрожащими пальцами листал книгу. Вон чудище прямо с берега ухватило человека и ест, как кильку. Захлопнул книгу. Открыл другую. Вот тут радость.

Босые, голые люди простым бревном губят чудище — крокодила. Главное — дружно налечь. Ван-Гуген приосанился, подбоченился. Эх, так его! Луком разят. Топором! Так его, голубчика. А-а-а, задрал ножки. Долго радовался Ван-Гуген. Ходил по комнате, ногой притоптывал — есть на чудище управа.

Главное — дружно и не трусь.

Но вот он после обеда поспал, снова сел за книги: и вот на картине море, за морем огненные волны, с огнем уж тихая, мирная вода. А из тихой воды с края света подымается рука — пальцы до небес. Распялилась рука и вот-вот сгребет когтями корабль. Тут уж трусь не трусь, дружно не дружно, всем одна жестокая судьба.