|
Джо излучал обаяние и выделялся в любой толпе. Женщин манили его голубые глаза, сияющая улыбка, манера уделять собеседнику все внимание. Он был хорош собой, но мы с Грегом давно определили, что подлинный секрет его шарма в другом: рядом с ним люди чувствовали себя особенными, по-настоящему красивыми. Он был постарше нас, приближался к пятидесяти, поэтому мы относились к нему как к старшему брату или к дяде. А Грег… он часто повторял: если бы я заранее знала, чем он зарабатывает на хлеб, то вряд ли согласилась бы встречаться с ним. Но откуда мне было знать? Мы познакомились на вечеринке в гостях у общего друга, и, если бы мне предложили угадать профессию Грега, я сказала бы, что он режиссер на телевидении, писатель, актер, политик. В его облике сочетались склонность к эпатажу и стильная небрежность, в нем чувствовалось что-то возвышенное, мечтательное, не от мира сего. Из нас двоих педантичной и практичной была я, а ему достались энтузиазм, неаккуратность и ребячество.
— Нет, — покачал головой Джо. — Я перерыл все бумаги. — Должно же быть какое-то объяснение. — А тебе ничего не приходит в голову? На этот раз от его ласкового голоса, мягко побуждающего признать очевидное, меня передернуло. — Я бы знала, — вспыхнув, возразила я. — И ты тоже. Джо положил ладонь мне на плечо: — Мы оба хорошо помним, каким прекрасным человеком был Грег и что он нравился многим, но в конце концов… — Нет, — перебила я. — Это невозможно.
— Кем была эта Милена? — спросила я у Фергюса. — Понятия не имею, — ответил он. — А он случайно… — я помялась, — не говорил, что у него?.. — Роман? — Фергюс произнес слово, которое я так и не решилась выговорить. — Да. — Он обожал тебя. — Речь не об этом. — Он даже не заикался о том, что у него роман. И я ничего такого ни разу не заподозрил. Ни на секунду. — А теперь? Теперь подозреваешь? Фергюс в растерянности потер щеку. — Честно? Элли, мне нечего сказать. Знаешь, я ведь заезжал к нему в офис в тот день, когда он погиб. — Фергюс разбирался в компьютерах и оказывал фирме Грега услуги. — Он вел себя как всегда. Говорил о тебе. Ни словом, ни жестом не вызвал у меня подозрений. И погиб в аварии вместе с женщиной, о которой никто из его знакомых даже не слышал. Ну что тут скажешь?
Заседание было назначено на десять утра во вторник, 15 октября, в коронерском суде неподалеку от Хэкни-роуд. При желании я могла привести с собой родных и друзей. В зале имели право присутствовать посторонние и представители прессы. Я спросила у Гвен, готовы ли они с Мэри сопровождать меня. — Конечно, если Мэри удастся договориться с няней, — добавила я. Маленькому сыну Мэри еще не исполнилось и года. Пока был жив Грег, в наших с Мэри разговорах преобладали памперсы, первые улыбки, режущиеся зубки, трещины на сосках и прочие радости, затягивающие в пучину материнства. — Разумеется, мы приедем, — пообещала Гвен. — Я тебе что-нибудь приготовлю. — Я не голодна и не беспомощна. Почему все считают, что она была его любовницей? — Не знаю. Но это еще ничего не значит. А что думаешь ты? Я? Что без Грега я не выживу. Что он меня предал. Хотя, конечно, ничего подобного он не делал, и я это знала. Что он сам виноват, потому что куда-то ехал с другой женщиной, и что я свихнусь, если не узнаю, кто она такая, а если узнаю, свихнусь еще быстрее. Милена Ливингстоун. Сколько ей было лет? Как она выглядела? Про нее я знаю только одно: что у нее был муж, который опознал тело в том же морге, куда увезли Грега. |
