Как мне показалось, у него на лице появилось чувство облегчения, но выяснять подробности не стал. Меня значительно в большей степени интересовало другое.

Встретил я его просто Фредом, пусть и владельцем не самого дрянного корабля. Теперь он граф, и понятно, что граф он снова. На мой вопрос он ответил коротко: эсзидо.

Этот термин я знал и означал он следующее.

Иногда, можно сказать, что крайне редко, в ответ за какое-нибудь прегрешение, недостаточно тяжелое, чтобы лишить дворянства, и в тоже время довольно серьезное, дворянина не подвергают опале или ссылке куда-нибудь в глухую провинцию, а назначают ему эсзидо.

Такой человек теряет все дворянские привилегии, в том числе и возможность носить шпагу, но в то же время не опускается до уровня простолюдина. Получается какое-то промежуточное состояние. Бывает и такое, что простолюдин становится тем же самым эсзидом, и через какой-то срок рассматривается, может ли он стать полноценным дворянином. Насколько я помню, в земной истории такого не было. Хотя как знать, я не такой уж и ее знаток.

– Женщина – произнес я, даже не вопрошая, а утверждая.

В ответ он рассмеялся и развел руки. Мол, это не слишком трудно понять. Знаю я за собой такой грешок, и не вижу в нем ничего предосудительного.

Затем в нескольких фразах, не называя никаких имен, рассказал подробности. Я сделаю их еще короче.

Флирт, адюльтер, и, как следствие, вызов на дуэль. Все. Вот только человек, с которым Фреду пришлось встретиться, был очень близок ко двору. Тогда по Империи прокатилась очередная волна борьбы с дуэлями, которая в очередной раз закончилась ничем. Противник Фреда отделался значительно легче, поскольку оправдал свое участие в дуэли тем, что ему пришлось заступиться чуть ли не за честь императорской фамилии.

Фред фер Груенуа получил эсзидо и стал просто Фредом. Как выяснилось позже, на долгие пять лет. Не так давно его противник попал в опалу и тут же в окружении Конрада III нашелся человек, который и рассказал императору о действительных событиях пятилетней давности. Император был в гневе. Как же, прикрываться его именем в каких-то низменных целях. На этом фоне проявили активность родственники Фреда, результатом которой и стало снятие с него эсзидо.

На этот раз руки развел я, мол, и не надеялся услышать что-то другое.

Затем мы с Фредом расстались, но буквально на пару часов.

Через два часа, наряженный в свои лучшие одежды, приобретенные в столице специально для встречи с Миланой, я трясся в карете по булыжной мостовой. Напротив меня сидел Фред, рассказывающий веселую историю, совсем недавно произошедшую с ним по дороге в Велент. Я улыбался, кивал головой, в нужных местах поддакивал или делал соответствующую мину…

В глубине же души очень волновался. Волновался даже больше, чем перед дуэлью. Потому что отправились мы на раут, первый в моей жизни раут в доме графа Энглиера. Граф Энглиер приходился Фреду дальней родней.

Напрасно я убеждал себя, что ничего страшного не происходит и мне не придется прикладывать много усилий, чтобы во мне не признали вчерашнего простолюдина. Видимо мне не совсем удачно удавалось скрыть свое состояние, поскольку Фред внезапно прервал свое повествование на самом интересном месте и заявил:

– Артуа, я тебя не узнаю. Никогда бы не подумал, что на свете существуют вещи, которые могли бы так сильно привести тебя в смятение.

Мне это помогло, и в дом графа я уже входил, испытывая скорее любопытство, чем что-то еще.

Когда мы прибыли, вечер был в самом разгаре. Никакому особому событию он посвящен не был, просто время от времени такое устраивает каждый из представителей городской знати Велента или других городов.

Сегодня принимаешь гостей ты, завтра сам отвечаешь на приглашение. Жизнь многих и состоит из таких встреч и приглашений. Состояние вечного праздника, конечно в том случае, если можешь себе такое позволить.